— Насчет боянов — не знаю, а вот вышивальщицы княжьи этой ночью девишник устраивают, — сообщил Попович. — Кузина моя, златошвейка, говорила намедни.
Иван поскреб затылок. Решил:
— Ладно, проверим...
Через несколько минут богатырские кони весело топтались у общежития златошвеек. Богатыри торопливо расчесывали усы и поправляли кольчуги.
— Значит так, — решил Иван, незаметно принявший командование. — Я первым пойду, проверю, там ли чужеземцы. Нечего зря девок пугать, всей толпой вваливаться.
— Правильно, — поддержал его Муромец, — пусть расслабятся сперва. Иди, Иван.
Иван пошел. Открыв дверь березовую, что вела в двухэтажный терем общежития, он наткнулся на старца, смирно сидящего на лавке.
— Куда путь держишь? — вопросил старец.
— На девишник! — честно признался Иван.
— Что-то я косы твоей не угляжу, красна девица! — съязвил отважный ветеран. Иван насупился и многозначительно потряс булавой.
— Богатырь, — укоряюще произнес старец, — неужто на служивого руку подымешь? Невелено пускать!
— И я на службе, — не сдавался Иван. — Не девок я портить пришел, вот те крест! Мне бы только на минуточку, одним глазком глянуть...
— Эх, бедолага, — старец, видно, понял Ивана не совсем верно, но сменил гнев на милость. — Ладно, иди, глянь. Только булаву оставь, с оружием не пущу.
Отвесив доброму старику поклон, Иван стрелой каленой взвился по лесенке. Прошел по коридору, вслушиваясь... Так. Из-за одной двери доносился легкий шум... Иван приоткрыл дверь и глянул.
Уютная горенка была набита статными девками — княжескими вышивальщицами. Горели свечи восковые, придавая их лицам загадочность и игривость. А посредине комнаты, за прялкой, сидел... Кубатай!
— Ох! — только и промолвил Иван, сам пораженный своей прозорливостью.
— Что мы имеем? — вещал девкам Кубатай. — А имеем мы нить. Не слишком прочную, но — ручной работы, что ныне модно. Вот лишь расцветки у пряжи бедноваты. А что мы предпримем? А вот что предпримем! Смолянин!
Из угла выступил толмач, бережно держа завернутый в тряпицу предмет.
— Кто поможет нам, златошвейкам? — вопрошал Кубатай, в пылу выступления причислив себя к женскому полу. — Нам поможет Смолянин! Человек с золотыми яйцами!
Девки ахнули, и взгляды их слегка затуманились.
— Вот он, — продолжал речь Кубатай. — Вот он, спаситель. Благодаря его способностям... да что говорить! Лучше один раз увидеть! Смолянин, показывай!
Девки охнули и подались вперед. Не заподозривший дурного Смолянин развернул тряпицу, извлек на свет белый золотое яйцо и передал его Кубатаю. Тот разбил его над припасенным заранее блюдечком.
— Вот оно! Золотую скорлупу пока в сторону... пригодится... белок и желток сюда, как видите — они тоже золотые... немножко сахара, для вязкости. Размешаем... Что у нас получилось?
— Золотой гоголь-моголь! — гордо ответила одна из девиц.
— Нет, что ты! Получилась позолота! Пропускаем нить через раствор, обтираем, слегка подсушиваем... Видите? Видите, как она блестит и сверкает?
— Мы видим, мудрый Кубатай, — хором ответили девки.
— Подойдите поближе. Ближе... Потрогайте нить. Чувствуете, какая она мягкая и шелковистая?
— Мы чувствуем, мудрый Кубатай...
— Итак, у нас есть дешевые и красивые нити! И что мы будем делать? Правильно, вышивать! Наладим кустарное производство...
И тут взгляд Кубатая упал на Ивана-дурака, глубоко просунувшегося в дверь.
— Ох! — повторил он недавнюю реплику Ивана.
— Дурак! — обрадовался Смолянин, не имевший причин бояться.
— Выйди на минуточку, мудрец, — позвал Иван. — Пусть пока девки ниточки пощупают, побеседуют...
Бедный мудрец медленно прошествовал к двери, бросил последний взгляд на вышивальщиц, горестно вздохнул и вышел в коридор. Иван прикрыл дверь и наступило тягостное молчание.
— Как дела на Руси? — первым не выдержал Кубатай.
— Спокойно, — с достоинством ответил Иван. — А на Большой Земле?
— Да тоже ничего... Погода скверная стоит, все дожди да дожди...
Разговор не клеился. Мудрец прятал глаза и смущенно ковырял пальцем в ухе, Иван страдал неподвижно.
— Как Марьюшка? — спросил он наконец.
