из другого мира: высокое кресло, покрытое ковром, и черный полированный стол с гнутыми ножками. На столе – керамическая чашка и кувшин. Рудж облизнул губы. Как хочется пить!
– Встать! – раздался за спиной Руджа негромкий голос.
Стражники рванулись к кормчему, но тот уже поднялся, обернулся к вошедшему. Не узнал. Рудж видел Дорманожа лишь мельком.
– Мы не…– начал, оправдываясь, стражник, но монах махнул рукой. Он прошествовал к креслу, уселся, долго разглядывал пленника.
Кормчий тоже изучал хуридита, прикидывая, чего от него ждать. Решил: ничего хорошего. Если бы не коричневый плащ и бледная кожа, монах вполне сошел бы за чистокровного аркина. Тонкие губы, прямой тонкий нос, темные вьющиеся волосы, порядком поредевшие. Сросшиеся брови и глубоко запавшие глаза придавали Дорманожу зловещий вид. Жилистый, мускулистый, он ничуть не походил на обрюзгших туповатых монахов, каких встречал Рудж прежде. Кроме одного. Отца- Наставника Воркарского Братства, того самого, которой встречал «Баловня» в порту.
– Назовись,– холодно приказал монах.
Скрывать собственное имя показалось кормчему бессмысленным.
– Рудж, кормчий из Аттура.
Холодный взгляд монаха переместился на одного из стражников.
– Налей ему воды.
Стражник торопливо исполнил приказание.
Напившись, Рудж почувствовал себя лучше.
– Благодарю,– сказал он.
И охнул от удара в спину.
– Говорю здесь я,– процедил монах.– А ты отвечаешь. Как ты оказался в Хуриде? Ты шпион?
Рудж покачал головой.
– Я моряк. Но наш корабль был сожжен в Воркарском порту.
– Сожжен? Кто его сжег?
– Я не знаю.
– Почему ты не обратился к властям? Может, это ты его поджег?
Кормчий промолчал.
Но Дорманож не настаивал на последнем предположении.
– Так почему ты не обратился в Святое Братство? Разве тебя не предупреждали, что иностранцам запрещено осквернять своим присутствием священную землю Хуриды?
– Я не знал об этом. И я… испугался.
Руджу показалось – это хороший ответ.
Хуридит молчал, только сверлил его взглядом.
– Если я нарушил какие-то законы, то готов возместить…– пробормотал Рудж.
– А твой дружок, он тоже испугался? – язвительно поинтересовался Дорманож.– И святых братьев вы убивали тоже от страха?
Кормчему нечего было ответить.
– Ты преступник,– почти добродушно произнес монах.– И заслуживаешь самого сурового наказания. Смерть твоя будет долгой и мучительной. Однако… поскольку ты – всего лишь безбожник из Империи, я мог бы проявить снисходительность. Но ты должен раскаяться в грехах, поведать мне обо всем совершенном вами и помочь поймать твоего приятеля, который и является главным преступником. Ты ведь всего лишь выполнял его приказы, верно?
Рудж не сумел скрыть радости: Данилу удалось уйти!
– Вижу, ты ликуешь, имперец? – тем же мягким тоном произнес Дорманож.– Думаешь, твоему дружку, светлорожденному Данилу Русу…– Монах помедлил, наслаждаясь произведенным эффектом,– удастся избежать воздаяния?
Руджа поразило то, что монаху известно имя Данила. Но имя – всего только имя, а не тот, кто его носит.
Собрав все свое мужество, кормчий улыбнулся и произнес:
– Ты никогда не поймаешь его, монах! Ты…
Дорманож вскинул руку, остановив замахнувшегося стражника.
– …еще не знаешь, с кем решил тягаться! Благородный Данил способен перебить всех монахов в этом паршивом городишке! Можешь разрезать меня на части – все равно не узнаешь, где он скрывается!
Рудж перевел дух.
И обнаружил, что хуридит смотрит на него без всякого гнева, скорее, с любопытством.
– Твой приятель хорош,– согласился монах.– А ты? Пожалуй, мне придется испытать твою крепость.
– Попробуй! – спокойно сказал кормчий.
Пленник больше не боялся. И Дорманож это угадал. Минутой раньше Брат-Хранитель собирался скомандовать палачам, но теперь с этим следовало повременить. Как учит святой Гуфум: «Прежде, чем предать тело неверного пытке, надломи его дух – и ускоришь раскаяние».
Беда в том, что нахальный мореход, скорее всего, понятия не имеет, где прячется его приятель. Од-нако…
– Девка, с которой вы связались, дочь предателя Гривуша, она колдунья, верно?
– Не верно!
«А ведь для него это новость!» – подумал Дорманож.
И вдруг понял, что нащупал ту самую слабину.
– Мы будем ее судить. И определим меру вины.
– Вы ошибаетесь! – с горячностью воскликнул кормчий. И осекся. Проклятый монах поймал его!
– Мы будем ее судить,– усмехнулся Дорманож.– И если сочтем ее виновной – значит, она виновна.
– А доказательства?
Дорманож усмехнулся. Даже один из стражников не удержался. Хихикнул.
– Если суд Святого Братства почитает ее виновной, это и есть доказательство, ибо нас направляет Величайший,– насмешливо пояснил Дорманож.– Ты что-то говорил о возмещении?
– Да! – обрадовался Рудж.– Я готов заплатить за ее жизнь. Дорого.
– Больше, чем за себя?
– Больше! – твердо ответил кормчий.
– Твои слова приняты к сведению,– кивнул Дорманож.
Играя с имперцем, он получал истинное наслаждение.
– Может статься: суд Братства сочтет ее невиновной в наибольшем
