ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ
Глава седьмая
ЧУДНЫЕ ГОСТИ
Асверия в кои-то веки сбросила мужской костюм и явилась на нижний двор замка в платье. Обнаружил его Страшар в одном из сундуков, принадлежавших некогда супруге Варта Лаура, даже в глуши, куда сослали ее беспутного мужа, предпочитавшей одеваться красиво. За четверть века ткань немного слежалась и выцвела, но золотая вышивка попрежнему блистала первозданной красотой. Асверия с помощью Драйбена натянула длинное зеленое платье, щелкнула пряжкой изукрашенного коваными листочками пояса; прикинув, какие драгоценности могут подойти к такому наряду, выбрала из ларца браслеты с растительным узором и ожерелье с изумрудами.
— Если ты ошибся, — процедила она, сражаясь с застежками украшений, — и переодевание это окажется ни к чему, я заставлю тебя все это надеть.
Драйбен только улыбался своим мыслям. Он не зря посоветовал Асверии надеть зеленое с золотом и сделать так, чтобы в украшениях прослеживалась единая линия — веточки, листики, цветочки…
Народу в нижнем дворе заметно прибавилось — сюда, кажется, собралось все население замка. Факелов было зажжено немерено — Страшар расстарался, выполняя распоряжение госпожи; и даже Войко с принесенной из кузни короной ничего не напутал, вот только глаза уж больно жутко закатывал, вешая про упырей, вызванных новоиспеченным прэтом из Рудны пред светлые очи владетельницы Кергово.
— Веселье в самом разгаре, — ухмыльнулся Драйбен. — Вот чего мне не хватало все десять лет скитаний по свету! Рей, соверши чудо — утихомирь стражу и попробуй их построить. Страшар! Господин Страшар, ты меня слышишь?
— Ну наконец-то! — с облегчением приветствовал их появление управитель. — Упыри в ворота ломятся! Вы как приказали не стрелять, так мы и не стреляем. Стража надвратной башни с перепугу сбежала. Лошади, понимаете, огнедышащие… Будто не лошади, драконы какие-то! И под скалой народишко шумит…
Словно в подтверждение этих слов, ворота, окованные минувшим днем железными листами, вздрогнули, будто в них били тараном.
Призвать к порядку изрядно перепуганных стражников не сразу удалось даже Рею. Здоровенный и быстрый аррант утихомирил кого пинками, кого криками, но умудрился- таки собрать воителей в кучу, отдаленно напоминавшую строй. Войко передал Асверии корону, но теперь она оказалась ей маловата — кузнец в своем рвении перестарался.
— Отпирай, — приказала Асверия, поднявшись на крыльцо, испокон веку исполнявшее в Хмельной Горе почетную роль видимого отовсюду торжественного возвышения. — Драйбен, не стой столбом! Помоги им! Видишь, люди от страха едва в обморок не падают!
Створки ворот беззвучно расползлись. Асверия прикрыла лицо ладонью ударил порыв холодного ветра, потушивший две трети освещавших двор смоляных факелов, не гаснувших даже под весенними ливнями. Стражники попятились, не обращая внимания на яростные крики Рея, которому было все равно — упыри или сам Царь-Солнце в замок пожаловал.
— Нда-а-а… впечатляет, — пробормотал Драйбен, взобравшийся на крыльцо и вставший рядом с Асверией. — Зрелище, прямо скажем, то еще. — Какое «то»?
— Запоминающееся. Оно, пожалуй, в памяти твоих подданных подольше нашествия степняков останется. И ведь красиво, а?
В глубокой, не нарушаемой даже дыханием людей тишине на нижний двор замка въехала дюжина странных всадников. Лиц рассмотреть было невозможно, тела скрывали обширные темные плащи, по которым плясали синие искорки, правая рука каждого всадника сжимала рукоять факела, горящего бело-голубым огнем. Но самое сногсшибательное зрелище представляли собой лошади.
Высоченные, вороные, шелково лоснящиеся, с красными, отчетливо светящимися в полутьме глазами. Конь переднего всадника громко и яростно фыркнул, ударил копытом по земле, подняв облачко пыли, и выпустил, из ноздрей две струйки темно-багрового пламени.
— Драйбен, — прошептала Асверия, — если это твои друзья, то я начинаю в тебе сомневаться. Скажи мне, кто твой друг…
— Тес! Молчи и смотри.
Бело-голубые факелы, горящие неживым огнем, словно болотные гнилушки, внезапно начали менять цвет. Вначале пламя огненных шаров стало совершенно белым, затем потеплело, обращаясь в привычный желто-оранжевый цвет огня. Еще спустя мгновение факелы погасли. Всадники, будто по команде, опустили руки и спрятали черенки факелов под одеждой. И тем не менее во дворе было светло как днем. Драйбен озирался, пытаясь отыскать источник света, но не нашел. Видимо, действовало неизвестное волшебство.
Первый всадник, самый высокий и кажущийся наиболее внушительным из-за ореола синих искр, танцующих на длинном плаще, покинул седло, за ним последовали остальные. Каттаканы, если это действительно были они, явно давая себя рассмотреть, двигались преувеличенно медленно.
Из-за стен замка послышались близкие крики. По скальной дороге к Хмельной Горе взобрались самые смелые из обосновавшихся вокруг замка высокородных беженцев. Почуяв неладное, прэты и владетели подняли челядь и помчались на помощь госпоже Асверии, осажденной явившейся в ночи нечистью. Разномастная толпа остановилась за чертой ворот, будто наткнувшись на невидимую преграду. Среди вооруженных людей Драйбен увидел жрецов Богини и Священного Огня, не слишком-то ладивших между собой в мирной жизни, но тут решивших объединить усилия и словом и делом поддержать свою паству.
Огнедышащие лошади между тем двинулись за вожаком, направившимся к хозяйственным постройкам. Казалось, еще мгновение — и они врежутся в них, но тут вожак прыгнул и взвился в воздух, едва коснувшись копытами крыши оружейного склада. Следующим прыжком достиг стены, воспарил над Хмельной Горой и превратился в смазанную полосу голубоватого тумана, рассеянного налетевшим порывом ветра. То же самое произошло и с прочими черными скакунами, на глазах ошеломленных зрителей обратившимися в ничто.
— Потрясающе, — беззвучно прошептал Драйбен. — Вот это настоящее волшебство!
Свет разгорелся еще ярче. Предводитель каттаканов шагнул вперед, остановился у первой ступени всхода, ожидая приглашения. Древняя традиция: если хозяин не позвал к себе, взойти на крыльцо его дома нельзя.
Драйбен незаметно толкнул локтем Асверию. Та бросила на него испепеляющий взгляд — без тебя, мол, знаю — и громко произнесла:
— В Хмельной Горе всегда рады гостям, пришедшим с миром. Поднимитесь сюда, почтенные.
Предводитель черных вместо ответа нарочито медленно вскинул руку к фибуле плаща, щелкнул ею так громко, что некоторые из присутствовавших вздрогнули, стянул капюшон и величественным жестом отбросил верхнее одеяние в сторону.
— Ого! — только и сказал Драйбен. Чего-то подобного он ожидал, но ожидать и увидеть — вовсе не одно и то же.
По толпе прошел невнятный гул, сливающийся в одноединственное слово: 'Тальбы!'
