– Надо же, – вовремя вставил Самарин. Они дошли до «Лотоса», Дмитрий заказал два кофе, пирожное Тане и бутерброд – себе.
– Вы не любите сладкое? – удивленно спросила девушка.
– Терпеть не могу, – ответил Самарин, – у нас с сестрой в семье разделение: она, художественная натура, ест сладкое, а я – далекий от высоких материй милиционер – предпочитаю отбивную с луком.
– Вы живете с сестрой?
– Да, со старшей сестрой. В своем, так сказать, родовом гнезде.
– А она не замужем?
– Нет, – покачал головой Дмитрий, – видимо на нас славный род Самариных остановится. Всему когда-нибудь приходит конец.
Лицо девушки сделалось таким грустным, что Дмитрий рассмеялся:
– Было бы из-за чего переживать! Я уверен, что во Франции полно всяких Samarinn. А в наше время жениться, тем более детей заводить, – рискованное предприятие. Вон у Жеброва прямо из детской комнаты подросток сбежал. Вырастет вот такой…
– Все зависит от воспитания, – не согласилась Таня.
– Все так думают: мой-то будет другим… А потом, вырастает чудо. Кстати, еще какой-то ребенок сбежал? Я слышал краем уха…
– Негритенок, представляете себе!
– Негритенок? Тот, что по буфету ходил?
– Не знаю… Из-за него Анатолий Григорьевич очень расстроился. Прямо в лице изменился, когда узнал.
– Так… – Самарин нахмурился.
Картина складывалась странная. Буфетчица подозревала Гринько в том, что тот что-то сотворил с негритенком – то ли изнасиловал, то ли убил… Но тот действительно привел мальчика в милицию и передал инспектору по делам несовершеннолетних.Жебровдолженбылотвезтиребенкав приемник-распределитель. Маловероятно, что мальчишка сбежал оттуда. В любом случае это вряд ли расстроило бы Анатолия Григорьевича. Значит, он никуда его не отвозил и негритенок пропал из детской комнаты… Это произошло несколько дней назад. Почему же спохватились только вчера? Не мог же Жебров все эти дни держать мальчишку в детской комнате…
– Скажите, Таня, а во что он был одет?
– Анатолий Григорьевич? В форме, – растерялась девушка.
– Да нет. Мальчик.
– Смеяться будете, – улыбнулась Таня, – представляете себе: был одет в красную косоворотку, черную жилетку, картуз, сапоги и синие брюки.
Негритенок-то! Вот потеха!
– Кто ж его так одел? – изумился Дмитрий.
– Так Завен Сергеевич, – простодушно ответила Таня, – он у него на воспитании находился.
– Давайте, Таня, я возьму еще кофе? И по пятьдесят граммов коньяку, хорошо? Вы очень милая девушка!
– Спасибо. – От удовольствия она порозовела, не подозревая, что мысли ее кавалера заняты совершенно другим.
'Жебров! Сволочь! – неслись в голове Дмитрия бессвязные обрывки мыслей.
Постепенно они начали оформляться:
– Торговля детьми… Сдача детей в аренду…
Так как и зачем попал к Гринько Митя Шебалин? И не с ведома ли инспектора по делам несовершеннолетних из Ладожского отделения? И за что Альбина Коржавина пыталась убить бывшего любовника?'
– А в Зоопарк мы пойдем? – как сквозь вату услышал Самарин и очнулся.
Оказалось, что он сидит за столом с девушкой и поедает купленное ей пирожное «картошку».
– Да, Танюша, конечно. Как же без Зоопарка.
Поход в Зоопарк прошел скучновато. Таня восхищенно осматривала каждого нового зверя, Дмитрий отмалчивался, иногда произнося нечто односложное.
Наконец пытка закончилась, и Дмитрий, проводив Таню, вернулся домой.
– Ну как? – многозначительно спросила Агния – Что «как»? Я еще никуда не звонил.
– Господи! Я про свидание спрашиваю!
– А-а, ничего.
– С тобой все ясно, кандидат в старые холостяки.
Но Дмитрий уже не слушал. Он набирал номер Ладожского отделения. Ответил дежурный.
– Говорит старший следователь Самарин. Должны были поступить сведения об опросе двух женщин: Валентины Самохиной и женщины без определенного места жительства, известной под кличкой Бастинда.
– Так, сейчас, – дежурный нашел нужное сообщение, – Самохина В. К.
Преступника опознала с большой степенью неуверенности, а Пучкину обнаружить не удалось.
– Пучкину?
– Бастинда – по паспорту Пучкина Надежда Петровна.
Дежурный сказал Дмитрию чистую правду: Надя Пучкина, всенародно известная как Бастинда, исчезла. Это заметили не сразу. И еще долго бы не хватились, если бы ее не стал разыскивать Чекасов с молодцами.
– Че она вам сделала? – подозрительно спросил Потапыч, к которому Чекасов обратился в первую очередь.
– А не че, через плечо! – ответил за шефа Игорь Власенко. – Нужна нам.
Пусть идет, не боится. Преступника должна опознать.
– Вот оно что, – понимающе кивнул Потапыч, – встречу – передам.
Но ни Потапыч, ни другие Бастиндины друзья-приятели ее не встретили.
Ничего не дал и обход теплых местечек, где «приятная блондинка» устраивалась на отдых. Никаких сведений не смогли дать ни носильщики, ни бомжи, ни путаны, а буфетчица Зина Смирнова заявила:
– И не ищите ее – бесполезно. Вот по весне снег сойдет, река тронется, тогда и найдете вашу Пучкину… В Финском заливе.
– С чего ты взяла? – Чекасов прищурил глаз. – Или знаешь что-то?
– Ничего я не знаю! – отмахнулась Зинаида. – Просто она тут на каждом углу рассказывала, как видела маньяка. Рожу его, говорит, на всю жизнь запомнила.
Дошло до него, видать.
На Ладожском началась паника. Одно дело, когда убивают какую-то никому не известную пассажирку с электрички, и совсем другое, когда жертвой становится знакомая женщина.
Стало страшно. Вокзальные путаны одна за другой приходили в буфет выяснять приметы убийцы. Никому не хотелось попасть к нему в лапы. «Девушка ошибается один раз», – философски говорила Валька Самохина.
