хлестала и попадала на губы сладкими солеными каплями…
Он знал, что обезумел, что это боевое безумие воина, которого он всегда стыдился, но, когда остановился, тяжело дыша, вокруг и под ногами корчились одни умирающие.
Глава 51
Из огня и дыма вынырнула массивная фигура. С плеча свисал гранатомет, в другой руке гигант с легкостью держал миниган, шестиствольный пулемет.
— Все! — донесся мощный рев. — Кто стоял — тот сидит, кто сидел — тот лежит, а кто лежал…
Олег сказал быстро:
— Мрак, время уходит! Мы не успеваем, не успеваем… Дуй прямо к Малому Куполу. Там сейчас соберется Совет Семи Тайных. Только я и Россоха могли бы остановить…
Из груди вырывались хрипы. Лицо посерело, глаза начали закатываться. Мрак с тревогой ухватил его за плечо. Пальцы обожгло, будто ухватился за горячую наковальню.
— Что с тобой? Вроде бы нигде не продырявили… Контузило?
Он боялся услышать ответ, зная, что услышит, и этот зануда не стал врать и отнекиваться:
— Мрак, эти чертовы метастазы… по всему телу. Я чувствую, как уже все… каждая клеточка…
В сотне шагов взорвались оставшиеся бочки с бензином. Пахнуло волной жара и смесью масел, грохнуло, но Мрак все же услышал, как страшно скрипнули зубы волхва.
— А ты?
— Я попробую добраться до Юлии… Это моя вина Я должен все, что смогу… А потом… если все получится, встречаемся в Малом Куполе.
Он хотел хлопнуть Мрака по плечу, но промахнулся и едва не упал. Мрак зарычал от гнева и жалости. Олег отступил, его шатало, ветром нанесло волну удушливого черного дыма, а когда ее сдуло, Олега там уже не было.
— Сволочи, — прорычал Мрак. — Малый Купол? Хорошо же… дорогу я запомнил.
Он побежал.
В развороченном взрывами помещении кое-где горело, сильно пахло жженой резиной. От мебели остались щепки, часто — обугленные, а на стенах темнели багровые пятна. По дороге попадались обезображенные трупы, часто без верхней одежды и без бронежилетов, хотя готовность номер один предусматривала, что даже спать лягут, не выпуская из рук оружия.
Пульт управления, на котором повисло обезглавленное тело офицера, Олег проигнорировал, руки сами восстановили нужные цепи, блеснула искра, и в стене напротив с тяжелым гулом раздвинулись неприметные двери.
Лифт выглядел по-солдатски простым, зато просторным, человек на сорок. Олег внесся с разбегу, ударился о противоположную стену. Лифт вздрогнул и пошел вниз, еще успел подумать ошалело, когда же это дал команду опускаться на самый низ, слишком много автоматизма, чревато…
Главный бункер, где восемь лет тому расположили Противоракетный Центр, в прошлом — ПВО, находился не в метро — военные специалисты не доверяют горным породам, — а под стометровым слоем прочнейшего бетона. Сейчас там, куда он движется — огромная пещера, размером похожая на Колизей, только сцена не внизу, а занимает целую стену. Когда он был там в последний раз, около трехсот человек находились тогда на своих местах: сидя на комфортабельнейших креслах перед мониторами, а на огромной стене напротив располагались четыре исполинских экрана. Там постоянно, как он помнил, светились карты земного шара, мигали зеленые огоньки, показывая передвижение эскадр, авианосцев, подводных лодок, прочерчивались зловещие пунктирные линии…
Мигали и другие огоньки, их он помнил значительно больше: воинские соединения тех стран и военных блоков, которые практически полностью подчинены власти Семи Тайных… даже если об этом и не подозревают. Внизу под экранами бежали, быстро сменяясь, цифры с указанием скорости, количества единиц в соединениях и эскадрах. Два-три спутника сканировали поверхность планеты и передавали сообщения в инфракрасном и ультракоротком диапазонах, а также производили тщательное фотографирование…
Лифт опускался с нарастающей скоростью. В голове временами темнело, в ушах стоял постоянный гул, что мешал прислушиваться.
С губ сорвалось:
— Неужели мой последний поход?
Пальцы нащупали аварийный прерыватель. Заскрипело, гулко бухнуло, словно взорвался пиропатрон. Тело потяжелело, но он заставил руки подняться к потолку. Пальцы проломили фанерную обшивку, провода, толстый кабель, еще один — гибкий, металлические листы обшивки…
Ему пришлось ползти по трубе вдвое дольше по времени, чем рассчитывал. Руки и ноги дрожали, а тело налилось свинцовой тяжестью. В одном месте труба сузилась настолько, что почти застрял, протискивался со скрипом, ничего не понимая, потом сообразил, что при ремонте заменили кольцами меньшего объема.
До назначенного часа голосования Семи Тайных осталось шесть минут. Он застонал от бессилия, все потеряно, везде опоздал, даже сейчас дико и неразумно идет не спасать мир, а совсем в другую сторону: идет спасать всего лишь женщину!..
Неужели и он попался в эту повторяющуюся ловушку?
Вывалился в широкий туннель неудачно, грохнулся так, что свет померк. А когда снова начал видеть, нехорошая дрожь пробежала по телу.
Отросток, тупик стальной трубы, по которой дальше бегают вагоны и грузовики, а сюда иногда загоняют на ремонт…
Он не успел додумать мысль, а инстинкт уже заставил измученное тело двигаться, восстанавливать контроль над мышцами. Еще несколько секунд потерял, пока стоял в полном бессилии, прислонившись спиной к холодному металлу. Горячий лоб накалился еще, мозг уже кипит, серая пыль от частого дыхания понеслась прочь, как тяжелая океанская волна.
— Надо идти, — прошептал он вслух. — Потом можно и умереть, но сейчас…
Мир затрясся, загрохотал. Под ногами пол качнуло с такой силой, что его бросило вдоль стены. Металл напротив с жутким лязгом лопнул. Страшный грохот ударил сверху, тело инстинктивно качнулось в сторону, а на это место ударил обломок скалы, что расплескал бы его как букашку…
Тяжелые глыбы рушились вперемешку с толстыми обломками железа. Он отпрыгивал, перекатывался, наконец, заполз под упавшую скалу, где успел заметить широкую выемку.
Глыбы продолжали сыпаться. От тяжелого грохота трясся пол, качались стены. Он вжался в нишу, глыбы подкатывались к ногам. По спине и плечам остро стегнуло каменными осколками. Порезы тут же затянуло без его мысленного приказа. Он успел подумать, что теперь не прикинуться раненым, если будет такая необходимость, автономный организм печется о себе сам…
Загрохотало, стена затряслась. Ударило в подошвы, через мгновение стало темно. Воздух был наполнен каменной пылью. В мозгу пронеслось обреченное: рухнул свод! Проклятый Кропоткин велел взорвать перекрытие. Похоже, его засекли на мониторах. Теперь его заживо похоронили в этом тупичке. Теперь наверняка на Совете никто не вылезет со своим правом вето!
