— Что будем делать в Москве, знаем. Но эту пока не трогай.
— Почему?
— Был приказ.
— Не трогать?
— Охранять!
Негр сказал:
— Не от меня же?.. Придержи ее за плечи, а я пока развяжу ей ноги. Я их люблю драть, когда у них ноги раздвинуты… ха-ха!
Белобрысый смотрел с неуверенностью. Негр наклонился к Юлии, она с ненавистью плюнула в его жирную потную харю. Он отшатнулся, потом с такой злобой ударил ее по лицу, что голова едва не оторвалась. Юлия ударилась затылком, в черепе зашумело, перед глазами некоторое время плыло, а черных рож стало четыре.
— Ах ты ж, русская стерва, — прошипел негр. — Ты будешь умолять, чтобы я тебя прикончил… Я с тобой такое проделаю…
И в течение трех минут он излагал, что он с нею проделает, как ее использует и какая она после этого останется. Белобрысые посмеивались, но их глаза не отрывались от двери, пальцы на спусковых крючках. Один встал прямо напротив двери, другие присели за агрегатами, чьи литые кожухи служили хорошим укрытием.
Офицеры вернулись в самом деле минут через пять, десантники сопровождения не отходили от них ни на шаг. Гельман вытирал ладони носовым платком, майор довольно скалил зубы.
Юлия заявила ядовито:
— Вы так боитесь меня, что приковали обе руки?.. Освободите хотя бы одну!
— Зачем? — спросил майор.
— Да хотя бы пот смахну со лба, а то глаза щиплет!.. А вы, если боитесь даже одной руки, можете близко не подходить. Негры, понятно, трусы, но вы же белый!
Майор смерил ее презрительным взором, Юлия чу-ствовала, что профессионала не проведешь, знает, какие мышцы накачаны боевыми приемами, а какие — пустяковым шейпингом.
— Расистка? — бросил он с осуждением. — Ничего, скоро мир будет единым. И без границ. Избавишься от этой дури.
Но все же через мгновение правая рука была свободна, левую, по- прежнему зажимал стальной захват, а майор отошел к двери.
Оператор сказал возбужденно:
— Только что доложили… Он прошел седьмой сектор.
Майор покачал головой:
— Они там офигели? Там же целый батальон крепких ребят!
Несколько минут прошло в ошеломленном молчании, затем оператор сказал упавшим голосом:
— Пройден шестой сектор!
Десантники переглядывались, майор прорычал:
— А где была охрана?.. Где были эти сволочи?
— Господин майор, — сказал оператор с упреком, — нехорошо так о павших. Ни один не отступил…
Молчание становилось все тяжелее, воздух сгустился. Взгляды скрестились на операторе. Он поежился, произнес упавшим голосом:
— Объект прошел пятый сектор!
Гельман нарушил молчание:
— Полчаса тому я там проверил все. Охрана там была усиленная.
— Сэр, — сказал оператор, Юлии почудилась насмешка, — она там и осталась.
Некоторое время все прислушивались, наконец, майор не выдержал:
— Ну, что там?
Оператор ответил с нервным смешком:
— То, что вы и ожидали, сэр. Он в четвертом секторе.
— Охрана?
— Они дали бой. Было море огня. Все стены потрескались от пуль.
— Но…
— Он прошел, сэр.
— Проклятие!
Юлия затаила дыхание. В помещении воздух был уже давно пропитан страхом, а теперь даже стены, казалось, начали исходить потом от страха. Нет, от черного ужаса.
Оператор сказал совсем тихо, но чувствовалось, как дрожит его голос, а все тело бьет крупная дрожь:
— Третий сектор…
Майор сказал быстрым нервным голосом школьного учителя:
— Там потолок с турельными пулеметами, автонаведение…
— Сэр, автоматика не сработала. Рекомендую во втором секторе переключить на ручное.
— Рекомендация… принята.
Все пятеро напряженно вслушивались. Юлия боялась кашлянуть, в ответ могла получить очереди из десятка автоматов плюс из двух крупнокалиберных пулеметов из-под потолка.
Майор, Гельман и его оба лейтенанта с автоматами на изготовку встали наискось от двери. У Юлии замерло дыхание: у Олега не будет ни единого шанса, автоматные очереди прошьют его вдоль и поперек, изорвут его прекрасное сильное тело…
Негр, в нашивках которого она так и не разобралась, сказал по- английски:
— Он уже вошел во второй сектор?..
— Войдет и в этот, — ответил майор с неожиданной враждебностью.
— Но…
Что-то словно коснулось мозга Юлии и подсказало зажмуриться как можно плотнее, наклонить голову, а если сможет, то еще и закрыть глаза ладонями.
Внезапно раздался страшный, разламывающий череп грохот. Вспыхнул дикий, режущий глаза немыслимо яркий свет. Даже под плотно сжатыми веками прикрытые ладонями глаза словно взорвались изнутри. Пронизывающий плазменный свет выжег мозг, она задохнулась, в груди начался кашель, она ухватилась за грудь…
В помещении была угольная чернота. Через мгновение сильные руки сорвали зажимы с левой руки. Юлия усиленно хлопала веками, нагоняя слезу. Из тьмы начали выступать смутные очертания стен, труб, распластанных стонущих тел. Прозвучала короткая автоматная очередь, потом еще три одиночных выстрела. Голос Олега успокаивающе прогудел в ухо:
— Это я, я… Они ослепли… минут на пять, но, сдуру, могут и на голос.
