гостей уважают, не лезут с советами и не предлагают заморских блюд, которые и есть-то непонятно как нужно. Здесь было все по-простому: если уха или окрошка — в горшочке, если раки, то пышущие жаром, посыпанные укропом и украшенные дольками лимона, если водка, то в штофе со слезой. И одеться можно было попроще — никто не смотрел, в смокинге ты пришел или в полевой форме… Сегодня Полубой был в гражданском. Он не выпендривался — вот, мол, выперли из флота, теперь в этом барахле ходить приходится, да и перед кем? Будет несколько офицеров морской пехоты, два-три человека из пятой эскадры, с которыми он поддерживал приятельские отношения, Костя Бергер, вот, пожалуй, и все. Жалко, Кирилл далеко, хотя он бы и не смог прийти — Верочка три дня назад, на последнем сеансе связи сказала, что его только через неделю планируют перевести из палаты регенерации. Ладно, встретимся еще. Главное, что живой.
Современная цивилизация кончалась сразу за зеркальными дверями ресторана. Полубой удовлетворенно огляделся. Все на месте: разночинная публика, шустрые половые и «метр», как он тут называется, черт его знает, уже спешил к нему с радушной улыбкой.
— Добро пожаловать, уважаемый Матвей Касьянович…
— Касьян Матвеевич.
— Прощения просим, Касьян Матвеевич. Прошу сюда, — «метр» плавно повел рукой.
У него было круглое добродушное лицо, аккуратно подстриженная борода и разделенные на прямой пробор волосы. Весь он прямо лучился любезностью и желанием угодить клиенту. Красная косоворотка, подпоясанная витым золотым шнуром, черные брюки навыпуск на сафьяновые сапожки… Он был похож на купца или приказчика, какими их показывают в исторических фильмах. Да, что и говорить, театр, а не ресторан.
Он повел Касьяна на правую половину зала, где тот с недоумением увидел сдвинутые буквой П столы, за которые можно было усадить, как минимум, полсотни гостей.
— Э-э… уважаемый…
— Мефодий Потапович.
— Да, Мефодий Потапович, я заказывал стол на десять человек.
«Купец» скромно потупил взор.
— Дорогой наш Матвей…
— Касьян.
— Дорогой наш Касьян Матвеевич. Один из ваших друзей пожелал внести некоторые поправки в заказ… да вот он!
Полубой обернулся. Константин Бергер в отлично сшитом светлом костюме, улыбаясь, шел к ним от дверей.
— Костя, что за дела?
— Здравствуй, Касьян, — Бергер, будто после долгой разлуки, обнял Полубоя, — ты про заказ? Все нормально. Просто ожидается несколько больше народа, чем ты хотел. Люди все достойные, серьезные, никто не перепьется и морды бить не будет.
На лице Мефодия Потаповича появилось задумчивое выражение.
— Ну ладно, — согласился Полубой, — посмотрим, что там за гости придут проводить меня на пенсию.
Видно, Бергер услышал в его голосе досаду или раздражение, поскольку взял его под руку и повел к столу.
— Касьян, кореш мой ненаглядный, ну что она тебе, эта армия? Свет клином на ней сошелся?
— Всю жизнь лямку тянул, — проворчал Полубой, — куда я теперь? Кому нужен?
— Нужен, нужен, — Бергер похлопал его по плечу. — Молодой интересный мужик, дворянство потомственное опять таки…
— Дворянство-то я на флоте заработал. — Полубой вдруг обратил внимание на стол: — Э-э… это что? Я столько икры заказал? Эй, Мефодий… как тебя, ну-ка…
— Я заказал, — остановил его Бергер, — лучший друг в отставку выходит. И вообще, ты сегодня должен сидеть во главе стола и слушать, как тебя будут нахваливать. Понял?
— Понял. Давай водки выпьем, пока никого нет. Что-то мне не по себе.
Бергер посмотрел на друга, взял ближайшую бутылку «Династии», откупорил и, придвинув бокалы для шампанского, наполнил доверху.
— Давай, Касьян. За тебя!
Полубой удивленно приподнял бровь, однако бокал взял. Они чокнулись и почти синхронно — Полубой все-таки опередил Бергера — выпили водку.
Бергер закурил, Касьян повел усом.
— Первый раз вижу, что ты так пьешь.
— Боюсь, что сегодня мне больше выпивать не придется, — пояснил Бергер, — потому сразу свою дозу и принял. О, вот и первые гости. Твои ребята?
Касьян оглянулся. От дверей к ним направлялись офицеры — три морских пехотинца и два флотских. Андрей Старгородский нес в руках продолговатый футляр, обтянутый алым бархатом. Офицеры были в парадной форме, и Касьяну стало неудобно, что он пришел в гражданском — светло-серых брюках и тенниске.
Бергер отступил в сторону, офицеры выстроились напротив Полубоя. Старгородский вышел вперед, держа алый футляр на вытянутых руках.
— Господин майор… — начал он.
— В отставке, — поправил его Касьян.
— Господин майор, — повторил Старгородский, — от лица боевых товарищей по бригаде морской пехоты и пятой эскадры позвольте вам вручить наш скромный подарок. Я думаю, он вам еще пригодится и послужит верой и правдой!
Старгородский открыл футляр и картинно преподнес его Полубою. Касьян опустил глаза. В футляре, в фигурном гнезде синего шелка лежала дага. Витая позолоченная рукоять так и приглашала обхватить ее ладонью, почувствовать приятную тяжесть оружия, клинок отражал свет так, что глаза резало, но главное — кромка лезвия была покрыта матовым напылением. Полубой взял дагу двумя руками, поднес к глазам. Да, по кромке шло келимитовое напыление. Касьян поднял глаза на офицеров, ожидавших, что он скажет.
— Господа… эх… ну ребята, ну уважили!
Полубой облапил Старгородского, бухнул его по спине, затем пожал руки офицерам.
— Ну мужики… думаете, пригодится еще?
— Уверен, — безапелляционно заявил Старгородский.
— Тогда прошу к столу.
Пока офицеры рассаживались, Бергер отвел Полубоя в сторонку.
— Ты особо на водочку не налегай.
— Чего так? Или не праздник? — горько пошутил Касьян.
— Успеешь еще набраться.
Полубой пожал плечами и сел во главе стола.
Старгородский, получивший звание старшего лейтенанта досрочно, как спасший капитана корабля, предложил наполнить рюмки, поскольку хочет сказать тост. Долго просить не пришлось, однако, когда он поднялся с места и, повернувшись к Полубою, собрался говорить, слова застряли у него в глотке. Полубой, поставив рюмку, вышел из-за стола.
По залу, сопровождаемый суетящимся Мефодием, шествовал контр-адмирал Белевич в полной парадной форме.
Старгородский захлопнул рот, офицеры замолчали. Бергер поднялся навстречу адмиралу.
