потому что занимала тело не равномерно, но заставляла его бугриться, будто под кожей в разных местах находились сферы размером с человеческую голову. У второго исчез нос, подбородок же расползся так, что лицо стало похоже на усеченный конус с очень широким основанием. Несоразмерно короткие ручки со сросшимися пальцами напоминали клешни краба. Остальные также несли в себе какие-то уродства, и все были мертвы: на лбу, груди или плечах расплывались обширные световые пятна. Не такие, как у Кахулки, – тогда казалось, что ядовитый свет проник лишь под кожу, у мертвецов же он пробрался куда дальше и лился теперь наружу из глубин плоти, из внутренностей и костей.
– Чем вы убили их? – спросил Тулага, вместе с Молчуном и Кахулкой разглядывая мертвецов. – И кто это?
– Безкуни, – откликнулся бывший лодочник. – Гварилки стрелять в них лучиками.
– Лучиками? Те, кого мы встретили раньше, назвали это иглучами.
Один из охранников оглядел Тулагу и сказал негромко:
– Много спрашивать – быстро умереть.
– Иде, иде, – заторопился Кахулка, когда Молчун скользнул дальше между деревьями.
На полянке посреди рощи сидели изможденный туземец в набедренной повязке и седой белокожий мужчина. На лице его Гана увидел необычную вещь: железное колечко с круглой стекляшкой, прикрывающей правый глаз, на котором оно удерживалось благодаря грязной веревочке, обмотанной вокруг головы.
В большой ржавой миске перед ними лежало несколько кисляков. Когда беглецы вышли на полянку, тощий туземец поднял голову, щурясь в блеклом свете, разглядел гостей и кивнул. Молчун, улыбаясь, взял из миски гриб, улегся на бок и стал есть. Кахулка опустился на корточки, склонил голову, коснувшись ладонью лба. Тулага тоже сел, хотя обошелся без почтительного приветствия.
Туземец что-то просипел, совсем тихо, – казалось, говорить громче он не способен. Кахулка подался к нему, тот повторил свои слова, и бывший лодочник, повернувшись к Гане, сказал:
– Велики вождь Опаки Убийца Боллов хочет, чтоб Платок отвечать: его брат, наместник гварилок Пулех, жив ли?
– Нет, – сказал Тулага, глядя в белесые, будто выцветшие глаза старого туземца.
Опаки несколько мгновений смотрел не моргая, будто не понимал слов, затем дернул головой и засипел – вскоре Кахулка перевел:
– Опаки спрашивать, ты видеть, как Пулеха убить? Кто это сделать, когда, где?
Гана ответил:
– Да, видел сам. Это было во дворце на Атуе. Камека, охранник монарха, пробил голову Пулеха своим топором по приказу Уги-Уги.
Когда он смолк, вождь откинулся назад, прижавшись спиной к прозрачному стволу дерева, прикрыл глаза и больше в разговоре участия не принимал.
Сидящий рядом с ним белый часто посапывал носом, молча разглядывая Гану, и тот наконец сам задал вопрос:
– Давно здесь добывают алмазы?
– Мы не знаем, – неторопливо произнес мужчина тихим голосом. – Те, кто создал прииск, понятия не имели о том, как дух Аквалона влияет на людей. Видимо, когда-то давно община отцеубийц поселилась в этом провале. Люди, которые практическую сторону своей веры превратили в добровольное жертвоприношение всех, кому исполнилось сорок лет… Ты должен понимать: такие люди уже безумны. Здесь же они окончательно свихнулись. Ну а после Уги-Уги каким-то образом нашел это место, провал и поселившихся в нем сближенцев, обнаружил, что в земле здесь много алмазов, ну и решил организовать добычу, подчинив отцеубийц себе.
– Уги-Уги? – переспросил Тулага удивленно.
– Ну конечно! Уги-Уги – хозяин прииска. Он и один торговец с Да Морана.
– А ты кто? – спросил Гана.
Глава 12
Из-за стекляшки правый глаз казался больших размеров, чем был на самом деле, словно выпученным в приступе ярости, одновременно угрожающим и беззащитным. В коричневом зрачке виднелось колечко желтых пятен, но едва заметных, тусклых. Этот человек почти постоянно негромко сопел и часто моргал, а еще у него была привычка между словами складывать губы трубочкой и прищелкивать языком.
– Меня зовут Траки. Траки Нес, я с Бултагари, служил там школьным учителем. Ты знаешь, что такое «школа»? Такой дом, место, где обучают…
– Я знаю, – перебил Гана. – Джудиган рассказывал.
– Джудиган? Так вот, это звучит по-детски, но я всегда мечтал попутешествовать, чтобы наконец увидеть мир, про который рассказывал своим ученикам. После смерти старшего брата я получил небольшое наследство, смог уволиться со службы и отправиться в плавание. Посетил Тхай, Грош, побывал на Да Морана. Когда возвращался через Коралловый океан, наш корабль захватили пираты. Они продали меня работорговцам, а уж те – каким-то людям, которые привезли меня сюда. Мы с вождем давно в провале, хотя, как видишь, смогли сбежать от надсмотрщиков. В самом начале здесь еще было несколько последних отцеубийц, но затем все они либо умерли, либо стали безкуни и бежали вниз. Лан Алоа все грозился устроить карательную экспедицию в глубины провала, но так ни разу и не занялся этим. С нами еще примерно два десятка беглых рабов. А ты? Как твое имя?
– Меня называли Красный Платок, – сказал Тулага. – Еще… – вдруг он замолчал и уставился на дремлющего Фавн Сива. Траки Нес тоже перевел на него взгляд.
– Что такое?.. – начал белый, но Гана мотнул головой, с трудом отвел от Молчуна взгляд и продолжал:
– Еще меня называют Гана. Я пират. Но это не я продал тебя работорговцам, людьми я не торговал… лишь убивал их. Я хочу многое узнать, Траки Нес. Сейчас я буду спрашивать, а ты отвечай. – Он покосился на вождя, но тот сидел все так же с прикрытыми глазами, и неясно было, осознает ли он вообще, что происходит вокруг. – Ты сказал: Дух Аквалона. Но синие говорят про какую-то Марлоку…
– Все это лишь их легенда, – возразил Нес и вдруг махнул рукой перед своим носом, дернув при этом головой, будто мимо его лица пролетела муха и белый попытался поймать ее, хотя никаких насекомых Гана не видел.
– В земной толще сидит демоница Марлока, та, что породила младших демонов, которые создали острова, – ведь туземцы долгое время ничего не знали про другие материки и полагали, что помимо островов более ничего нет… А ты, Красный Платок, скажи мне, ты веришь в огромную демоницу? Собственно, неважно, демоница она или нет, – просто в какое-то колоссальное существо, пусть даже необъятного земляного червя, который засел там, на дне… Ты веришь в это?
После непродолжительного молчания Тулага сказал:
– Нет. Если оно дышит, то должно вдыхать и выдыхать. Но поток идет только вверх.
Белокожий пощелкал языком, посопел и произнес:
– Да, но оно может быть настолько огромным, что все это время лишь выдыхало и вдыхать начнет еще нескоро…
