шлем, но забыл, что держу пистолет, сильно ударил стволом по затылку и повалился на бок.
- Что, что?!! - Лабус стоял надо мной, переводя ствол из стороны в сторону. Решил, видимо, что в меня выстрелил кто-то, притаившийся в одной из труб.
- Алексей! - Аня присела рядом. Бросив пистолет, я сунул большой палец под шлем и вдавил клавишу, потом сорвал его с себя.
Жжение прекратилось, но голова сильно кружилась, все вокруг плыло, труба качалась.
- Алексей? - повторила она и дотронулась до моей руки.
- Нормально, - просипел я. - Сейчас встану, сейчас… Лабус, не суетись, никто в меня не стрелял.
Поднявшись на колени, я оперся на плечо девушки, выпрямился. Ноги подкосились, пришлось прислониться к стене тоннеля.
- Так в чем тогда дело? - спросил Костя, опустив винтовку.
- БТС попробовал включить.
Я подобрал шлем и чуть не упал при этом. За пистолетом уже не рискнул наклоняться - Аня подняла его, протянула мне.
- Ну, попробовал, и что вышло?
- Глюкнуло в ней что-то окончательно.
- Так не включай больше, а то… - он сморщился и схватился за раненое плечо.
- Больше уж точно не буду. Что с тобой? Болит?
- Ясное дело, болит. Ладно, неважно.
- Где фонарь мой?
Он лежал на полу - окончательно сдохший. Плохо.
- Костя, посвети в эту трубу, которая слева.
Надев шлем, я подошел ближе к ней, присел на корточки и провел рукой по гладкой поверхности. Поднес пальцы к глазам, потер - чисто.
- Леха, пол-одиннадцатого уже, - сказал Лабус.
- Теперь давай в другую.
Когда перешел к соседней трубе, под ногами захрустел песок, и я сразу остановился. Даже свет не нужен, и так видно. Провел ладонью по стене - на перчатке остался слой пыли.
Выходит, где-то впереди она завалена, вентиляции в ней нет, хотя сквозь соседнюю воздух нормально проходит. Бугров сказал - идти в трубу слева, а еще сказал, что их пять. Но их шесть, и самая крайняя где-то впереди перекрыта. Значит - что? Идем в пятую по счету…
Я пошел по ней, подняв пистолет стволом кверху. Счетчик радиации на часах молчал. Голова еще кружилась, подташнивало - ощущение как с похмелья, причем сильного. Интересно, сколько нейронов у меня сгорело из-за этой выходки БТС?
- Костя, свети, - сказал я.
Он не ответил - мы одновременно заметили в стене справа три темных прямоугольника.
- Это чего там? - спросил напарник.
Я посмотрел назад - Аня шла последней, - сделал еще пару шагов и остановился перед узкими дверцами со скобами, где когда-то находились засовы. Сказал Лабусу:
- Пройди вперед немного.
- Курортник, времени мало совсем осталось. Это кладовки технические, Бугров про них говорил. На черта они тебе сдались…
- Вперед пройди! - прошипел я, открывая дверцу.
За ней была узкая ниша и полки с инструментами. Стенки тонкие совсем - на стыках железных листов попадались отверстия с выпавшими винтами, сквозь них внутрь лился тусклый свет.
Убрав пистолет в кобуру, чтобы обе руки были свободны, я быстро оглядел скобы засовов, покосился на Аню, шагнул внутрь и окинул взглядом содержимое полок. Так, вот это подойдет…
- Что там? - спросил девушка, встав в проеме.
Приникнув к отверстию, я увидел зал внизу. Большой, заставленный штабелями ящиков и стеллажами с каким-то оборудованием. Наша труба проходила вдоль стены под потолком. Сверху лился рассеянный свет, в зале вроде никого не было, хотя за штабелями мог спрятаться целый взвод…
- Алексей… - начала девушка, и тогда я решил: ладно, пора.
Повернулся к ней и сказал:
- Прости.
- Что?… - начала она.
Взяв с полки обрезок изогнутой трубы, я шагнул наружу и втолкнул Аню в кладовку.
- Ты что?!
Я подался вперед, быстро поцеловал ее, шагнул обратно, захлопнул дверь и просунул трубу в скобы.
Дверца дернулась. Лабус стоял дальше по туннелю и молча наблюдал за мной.
- Курортник! - крикнула она.
- Извини, - повторил я. - Оставайся там.
- Алексей, нет!
- Я не хочу, чтобы ты умирала. Останься здесь. Это место далеко от зала, где находится Кречет.
- Выпусти меня! - Дверца дрогнула, когда девушка навалилась на нее. Скрипнула, слегка провернувшись в скобах, труба. - Ты не понимаешь! Я должна дальше…
- Ты сможешь выйти, - сказал я. - Долго эти скобы не выдержат. И когда выйдешь - возвращайся. Ведь ты можешь управляться с мутантами, пройдешь. Штурмовиков мы убили, а бюреры тебя не тронут, если ты будешь не с нами. Отведешь им глаза, задуришь мозги…
- Леха, время, - напомнил Лабус.
- Прости, - повторил я, развернулся и зашагал прочь, на ходу доставая пистолет.
- Алексей! - прокричала она вслед, но я не ответил.
Через сотню метров, оказавшись на перекрестке, где под прямым углом сходились две широкие квадратные трубы, мы повернули вправо. Я пытался не думать про Аню - получалось плохо. Перед глазами стояло ее лицо, а в ушах звучал голос, крик «Алексей!» - одновременно возмущенный, жалобный и просительный. Лабус молча шагал сзади и вопросов не задавал - понимал, что мне не хочется говорить обо всем этом.
Теперь мы удалялись от сектора аварийного реактора, приближаясь к третьему энергоблоку. Туннель шел под уклон, я двигался все осторожнее и медленнее. Стихло гудение воздуха, остался лишь звук шагов и наше дыхание. Фонарь озарял уходящий вдаль широкий коридор. Тьма впереди - будто ватная заглушка, луч фонаря проталкивал ее дальше, как шомпол, которым чистят ствол.
Сквозь железо и бетон в трубу проник странный звук, я не понял толком, что это. Вроде где-то заработали сервомоторы, причем на пределе возможностей, чуть не лопаясь от натуги. Их вой слился со скрежетом и стоном… а может, это был крик боли? Или человеческий крик мне только почудился, до нас донесся звук работы какого-то необычного механического устройства? Раздался
