– Почти в точку, – улыбнулся москвич. – В Древнем Египте жрецы во время мумифицирования удаляли мозг через нос. Но в одном малоизвестном культе Центральной Америки было принято проделывать эту операцию через глазные впадины.
– Тоже для мумификации? – Полицейский подумал, что никогда не слышал об американских мумиях.
– Нет, не для мумификации, – покачал головой Ортега. – Мозг, знаете ли, всегда интересовал… людей.
– Клянусь умывальником Спящего, они что, вообще никогда не моются? Угораздило же меня связаться с вами! Так и знал, что отправите в какую-нибудь дыру. Двойные командировочные! Только они помогут забыть эту помойку, иначе ночные кошмары мне обеспечены…
– Куда класть статуэтки богов? – осведомился один из навов.
– Шестеро детей, жена и теща! Только эти пиявки заставили меня согласиться на безумное…
– Статуэтки богов куда класть?
Шас оборвал монолог и внимательно оглядел помещение.
– Нужно капище какое-нибудь… Вот здесь его сделаем. В этой… уверен, они называют этот хлев комнатой.
– Здесь, значит, здесь.
– И книгу, книгу положить не забудьте!
Изрядно потрепанный том с описанием нужного культа шас притащил из Москвы вместе с остальным реквизитом.
– Ты уверен, что нарки умеют читать?
– Ты думаешь, кто-нибудь будет это проверять?
Бога хмыкнул.
– В конце концов, им могли рассказать, о чем там говорится. А факт наличия книги понравится местным полицейским.
Кабур Кумар был одним из самых опытных сотрудников Службы утилизации, немало поработал на своем долгом веку и умел гениально заметать следы. Подготовленные им сцены были безупречны, и ни один криминалист в мире не смог бы найти изъян в его работе. Шас учитывал все мелочи, досконально прорабатывал все детали, умел… Другими словами, если бы он еще и не брюзжал, выполняя свою работу, то был бы просто олицетворением всех достоинств сотрудника Службы.
Хотя пахло в заброшенном доме на окраине действительно не очень. Воняло, если быть точным, и местный аромат мог запросто соперничать со знаменитыми миазмами Южного Форта. Восемь обдолбанных нарков вповалку спали на брошенных на пол старых матрацах в комнате с накрепко заколоченными окнами. Пять хлопцев, три дивчины… хотя назвать эти приспособления для групповух дивчинами мог разве что спятивший романтик: даже бесстрастные навы поглядывали на грязных полуодетых девок с брезгливостью. Сон у нарков был крепким, чему способствовали и лошадиные дозы героина, и «пыльца Морфея», которой их обработали гарки. Так что посетители не стеснялись.
– Трупы бомжей должны лежать возле капища в ритуальных позах, – распорядился шас.
– Это как?
– Я покажу. А остатки мозгов распихайте по тарелкам и желудкам, пусть будет похоже, что эти животные их ели.
– Сырые мозги?
– А что ты хочешь от челов?
Бога поморщился, но спорить не стал, лишь буркнул:
– Кабур, пожалуйста, поторопитесь, нам еще надо поработать у Купола.
– Тогда не мешайте!
Рик, повинуясь быстрому взгляду Ортеги, увлек Сергея к компьютеру, попросив объяснить некоторые детали, связанные с географией города, и нав, отойдя к окну, достал телефон:
– Комиссар, примерно час назад Маренга наблюдал исход из Купола.
– Он установил причину проблем?
– Да, – негромко ответил Ортега. – Похоже, ОНИ научились пробиваться через обсидиан.
– Не самая хорошая новость, – помолчав, произнес Сантьяга.
– Все не так плохо, – успокоил комиссара нав. – Маренга исследовал Купол и выяснил, что причина в самом обсидиане. В округе слишком много специфических человских заводов, почва перенасыщена сложными химическими соединениями, в том числе – активными. Купол впитывал эту дрянь несколько десятилетий, и в его структуре произошли изменения. Теоретически – незаметные, но на деле позволившие ИМ просачиваться за контур.
– Поэтому мы не сразу засекли нарушения, – пробормотал Сантьяга.
– Совершенно верно. Внутреннюю защиту ОНИ сожрали еще триста лет назад, а вот Купол считался непроходимым. К сожалению, мы недооценили челов. Эти грязнули…
– Проблема в том, что мы не сможем сами выправить структурные изменения в обсидиане, – задумчиво протянул комиссар. – Похоже, наш хитроумный друг Франц предвидел нечто подобное, направляя вместе с вами Рика.
Магия Темного Двора не была властна над черной плотью обсидиана, навам требовалась поддержка другого Великого Дома.
– Я переговорю с великим магистром, – деловым тоном закончил Сантьяга. – Уверен, Франц поможет. В конце концов, это в наших общих интересах.
Ортега убрал телефон, зевнул и посмотрел на Рика и Сергея:
– Господа, а не поехать ли нам к Стене, пока совсем не стемнело?
– Это здесь, – негромко сказал Сергей и открыл дверцу.
Проспект по обе стороны от площади был ярко освещен, и от этого темнота, в которой утопала несостоявшаяся станция метро, казалась еще гуще.
– Тиха украинская ночь… – пробормотал Ортега, выбираясь из машины.
Рик хмыкнул, но промолчал. И тут же, словно опровергая слова нава, с юго- запада донесся скорбный и протяжный вой.
– Это еще что такое? – удивился Ортега.
– Ракетостроители двигатель испытывают, – пояснил Сергей. – Мы к этому привыкли.
– Грязнули, – буркнул Рик.
– Что?
– Знакомая фигурка, – поспешил заметить нав и кивнул на центр площади, где высился увенчанный пятиметровой статуей постамент. Рука скульптуры жадно тянулась к Днепру.
– Скорее, знаковая.
– И это тоже, – легко согласился Ортега. – Пойдемте, Сергей, мне бы не хотелось задерживаться здесь больше, чем необходимо.
– Торопитесь?
– День выдался напряженным, – улыбнулся нав. – Устал, хочется спать.
– Мне тоже, – поддакнул Рик.
Скворцов внимательно посмотрел на москвичей.
– Можно вопрос?
Ортега посмотрел на часы, но кивнул:
– Разумеется.
– Вы не считаете, что Стена имеет отношение к происходящему?
