Война мага. Том 1. Дебют

– Кто? Кто, Кицум? Спаситель? Аглая в него верит… даже храм его у нас построили.

– Нет, Клара. Не Спаситель. Хотя, полагаю, без него в этой головоломке тоже не обошлось. Новые Боги. Те, кто сверг в своё время Молодых и благодаря кому Упорядоченное выглядит сейчас именно так, как оно выглядит.

– Новые Боги… – проворчала Клара. – Незримые, несуществующие. Встречала я кое в каких мирах святилища некоего Хедина и некоего… Ракота, верно? Да только думала, что это либо местные божки, либо какие-нибудь инкарнации-персонификации Спасителя…

– Сейчас не время и не место читать тебе лекцию «Жизнь и увлекательные приключения Новых Богов», – усмехнулся Кицум. – Скажу только – они сами не стремились к, гм, широкой известности. У них есть свой враг, своя война, и формальное поклонение толпы фанатиков, взрезающих друг другу горло на торжественных ракоталиях, им даром не нужны. Более того, чем меньше о них знают, тем лучше.

– Почему? Почему, Кицум? Разве Бог не должен стремиться…

– Слова «Бог» и «должен» сочетаются порой достаточно своеобразно, – заметил Кицум. – Нет, напротив. Чем известнее сверхсила, поименуем её так, тем большее число последователей домогается её милостей. Тем больше шансов, что она, эта сила, окажется втянута в какую-нибудь историю, что, в свою очередь, грозит нарушением Великого Закона Равновесия, опасным раскачиванием коромысла Весов – и несчитанными бедствиями для обитателей простых миров. Ты даже не можешь себе этого представить, Клара. Бедствия – не обычные вторжения врагов, которых можно одолеть простой честной сталью. Нет, Клара. Неведомые болезни, смерчи, ураганы, сорвавшиеся со своих мест звёзды, взрывающиеся солнца и так далее и тому подобное. Разумеется, и всякого рода нечисть – поименуем их общим термином «демоны» – сбрасывать со счетов тоже не стоит. В Упорядоченном немало миров – некоторые говорят, что и «измерений», – Кицум усмехнулся, – обитателей которых, гм, нельзя пускать в приличное общество. У них, этих обитателей, сразу же возникает непреодолимое желание сожрать всех представителей оного «приличного общества». Так что Боги, мне кажется, должны охранять существующий порядок вещей и не мешать его изменению естественным порядком.

– А как определить, что естественно и что нет? – немедленно спросила Клара.

– О! – Кицум назидательно поднял палец. – Хороший вопрос. Собственно говоря, именно в этом и состоит… гм, работа Бога, да простится мне такая аналогия. Отличить естественный ход вещей от извращённого. Уметь увидеть в пробивающихся сквозь мёртвый камень ростках не угрозу скалам, а будущий лес, дом для множества и множества живых существ. И, скажу тебе честно, я лично Новым Богам не завидую. У них и без того хватает забот. Те же козлоногие, от которых маги Долины сбежали на самый дальний край Упорядоченного.

– Кицум… – Клара взглянула прямо ему в глаза. Человеческие, самые обычные. – Господин… назовись нам. Нам идти плечом к плечу ещё не в одну схватку, и я…

– Всевеликие силы, Клара, – невесело рассмеялся Кицум, – я думаю, что это произойдёт естественным путём и очень скоро. Ты всё увидишь сама. Я понимаю твой вопрос – не слишком-то весело шагать рядом непонятно с кем да ещё и прячущимся под чужой личиной. Но – Закон Равновесия, о котором я тебе уже говорил. Умерь своё любопытство, Клара, прошу тебя. Этим ты, поверь, сохранишь мир и покой для множества простых смертных, кого ты никогда в жизни не видела и, проживи ещё хоть три тысячи лет, никогда не увидишь.

Отчего-то Клара ему верила. Хотя это и шло вразрез со всем опытом боевого мага по найму. Идти рядом с кем-то замаскированным, не зная ни истинного имени, ни намерений… А что, если он на стороне её врагов?.. Последнее, впрочем, отпадало. Кицум уже успел доказать это – преградив дорогу той же Сильвии, например. Правда, для чего ему понадобилось играть в слабого и беспомощного, когда они с той же Сильвией ожидали «спасения» на островке Дикого Леса, дрейфующем в Межреальности?

Кицум говорил хоть и негромко, но особенно не секретничая, и шедшая следом за Кларой Тави жадно ловила каждое его слово. Второй раз судьба сталкивала её с истинным, хоть и сокрытым величием. Первым был её мельинский учитель, которого она никогда не перестанет оплакивать. Человек (впрочем, человек ли?), показавший ей совершенно новые пути. И в магии, и в жизни. А миг, когда учитель пожертвовал собой, сам открыв себе горло клинком ради спасения Мельина, служившего ему всего лишь тюрьмой, Тави до сих пор не могла вспоминать без слёз. Она, закаленная в схватках наёмница, не раз и не два выполнявшая щекотливые поручения Круга Капитанов, когда Вольные не хотели марать руки и честь. Она бралась за подобное с радостью, безродная и бездомная Тави, осуждённая и приговорённая Радугой за незаконный магический дар. Как будто бывают дары законные!

А теперь она идёт за Кларой. Идёт в ожидании чего-то столь же высокого, как то чувство, что сдавило ей горло, когда она, Клара и валькирия Райна оказались втроём против бесконечного моря козлоногих и бились до конца, не веря в победу, но бились, стоя плечом к плечу. Это был миг, когда Тави знала точно – её жизнь не напрасна, она имеет смысл и значение, иные, чем простое выживание, неважно, в Мельинской ли Империи или в пределах, подвластных Кругу Капитанов.

Но та жизнь давно канула в ничто, далеко-далеко, в глубокой каменной могиле спит Кер-Тинор, с которым они вместе отправились добывать Алмазный Меч гномов. Алмазный Меч они добыли, но подлый гном обманом завладел им.

Бесконечная, всеобщая война. Меняются миры, но одно остаётся неизменным – война. Смертные и бессмертные нигде и никак не могут поделить небо и землю. Так было, есть и будет, говорила вся память Тави. Память Вольных, влитая в неё искусным обучением. Пусть даже она не поймает стрелу в полёте, но принципы и основы она затвердила крепко-накрепко, иначе Круг никогда бы просто не признал её своей.

И сейчас, едва оправившись от ран, здесь, в странном месте под названием Дно Миров, Тави вдруг отчётливо и ясно поняла: пора возвращаться. Чужие небеса, чужие знамена, а где-то остался хмурый Мельин, где она родилась. Мрачное и низкое зимнее небо, хлюпающая холодная каша под ногами, сиротливые дымки над придавленными снежными кулаками избушками; суровые леса, свинцово-серые широкие реки, берущие начала в северных горах и текущие через всю громадную страну к берегам ожерелья внутренних морей.

Это походило на удар. Реальность Дна Миров плавилась и стекала вниз перед внутренним взором Тави. Она вновь и вновь с болезненной резью видела Мельин, видела неровные, кое-как замощённые улочки родного городка; откуда-то из самых глубин всплыли лица соседей, простых и не шибко жалованных жизнью людей, мастеровых, пекарей, сапожников, портняжек, златошвей, травников и так далее, и тому подобное. Когда-то она ненавидела этот мир, едва не вздевший её на копья, она ушла от него к Вольным, жадно и жалко стучалась в глухие двери из вулканического стекла, умоляла: «пустите меня, пустите!» – всё напрасно. Её обучили – как оружейник терпеливо, не жалея ни времени, ни ударов молота, доводит до совершенства клинок. Для неё тоже не жалели – ни времени, ни ударов. Беззлобных, сугубо «поучающих», но от того не менее болезненных.

Чужие знамена. Чужие миры. Чужие войны. Она пошла с Кларой, удовольствовалась ролью почти бессловесного бойца, в нужный момент просто выхватывающего сабли и становящегося рядом с остальными. Точно так же она билась и рядом с Кан-Торогом, постоянно ощущая, что ей никогда не постичь смысла, наполнявшего жизнь настоящего Вольного, не понять его войны.

Война должна быть своей собственной. Если уж ввязываться в неё вообще.

Выбраться отсюда. Исполнить долг перед Кларой (раз уж встала с ней рядом). И – домой, немедленно домой!

Конечно, хорошо бы, чтоб Кицум отправился туда тоже. Кем бы он ни оказался впоследствии. Ведь не случайно он столько лет странствовал по Мельину. Значит, тоже чувствовал что-то близкое в этой суровой земле. Мало ли миров в Упорядоченном (как она теперь знает)? А он выбрал для воплощения именно её. Её Мельин. И отчего-то Тави казалось, что туда он и должен вернуться.

– Здесь, – остановилась шедшая впереди Ниакрис. За всё время их отряду не решились заступить дорогу никакие гарпии и тому подобные малоприятные обитатели Дна Миров.

Белые перья так и лежали. Не разметал ветер – на Дне Миров нет ветров. Не потревожил зверь –