Эта секундная передышка спасла Демида. Он притянул башку Короля Крыс, повисшую на его левом предплечье, к себе. Он приставил серебряную трубку к голове зверя, воткнув ее прямо в морщинистое, розовое, почти обезьянье ухо, и нажал кнопку.
Трубка вздрогнула, словно живое существо. Тугая, мощнейшая пружина сработала внутри ее. Если бы Штуковине не мешала башка монстра, она выросла бы на два метра за долю секунды, выпростала бы свое узкое тело, как змея в броске. Но череп Короля Крыс был сработан из прочной кости. Штуковина не смогла пробить его насквозь. Она только проделала дыру в ушном отверстии и воткнулась своим острым когтем в мозг.
Удар был такой силы, что башка Короля Крыс мотнулась с хрустом – сломались его шейные позвонки. Зверь разжал зубы и прыгнул в сторону. Демид вцепился в Штуковину мертвой хваткой, удержал ее, выдернул из башки карха. Король Крыс попытался снова прыгнуть на Демида, но промахнулся на полметра и тяжело шлепнулся на бок. Размозженный мозг его уже не мог управлять телом. Кровь из уха текла вишневой струей.
Демид тяжело дышал, пот заливал его лицо. Левая рука отнялась до самого плеча, вместо кожи висели кровавые лохмотья, кисть была выгнута под таким неестественным углом, что можно было только гадать – сколько там костей сломано.
Он завалил Короля Крыс. Но Король Крыс был все еще сильнее Демида.
Успеть. Должен успеть, его мозг регенерируется быстро, слишком быстро.
«Что мне с ним делать?»
Ты знаешь, вспомни как убивают вурдалаков.
Карх поднялся на ноги. Он медленно шел к Демиду, клацая челюстями. Лысая башка его моталась на сломанной шее, из пасти текла розовая слюна.
Демид сделал шаг назад, запнулся и упал на спину. Левая нога еле слушалась его – ватная, неживая.
ИДИ СЮДА! – Импульс чужой воли пронзил мозг ледяной иглой. – ИДИ СЮДА, МЯСО! Демид не успел и моргнуть, а тело его уже послушно дернулось на зов – вперед, к Королю Крыс. Оно рвалось к Королю Крыс, оно жаждало скорее попробовать упоительную режущую сладость этих зубов, оно мечтало поскорее быть пережеванным, переваренным Королем Крыс и стать составными молекулами его тела.
Тело предало Демида. Оно явно хотело быть съеденным Королем Крыс. Демид дернулся так, что суставы едва не вылетели, и все же остался лежать на месте. Парализованная левая половина тела не пустила вперед слишком резвую правую... СЮДА. СЮДА.
Еще рывок. Странно вело себя сегодня его тело. Правая половина подчинялась Королю Крыс. А левая отнялась, обесчувствела, заснула. Или подчинялась кому-то еще?
«Эй, ты! Кем бы ты ни был, отпусти меня! Пусть мне будет больно! Своей помощью ты убиваешь меня!»
Демид посылал сигналы, как передатчик. Голова его лопалась от бесплодных усилий. «Отпусти отпусти отпусти!!!»
Зверь молча смотрел на него, свесив голову. Он ждал. Ждал, когда Мясо само придет к нему. Так было всегда.
СЮДА. ТЫ ПОЗНАЕШЬ БЛАЖЕНСТВО.
Демид почувствовал – еще минута, и тело его разорвется пополам.
Лека открыла глаза. Боль по-прежнему терзала руку, текла раскаленным огнем по всей левой половине тела – так, что и вздохнуть было нельзя.
– Потерпи, Демид... Я помогу тебе...
Кровь текла из прикушенной губы и красными каплями падала на траву. Лека ползла куда-то, извивалась на земле от боли и не могла встать. Демид – там – умирал, и она не знала, как помочь ему.
Не делай этого. Отпусти его.
Голос в голове. Хриплый шепоток. Фамм? Лека медленно покосилась в сторону, повернулась всем туловищем, потому что шею повернуть не могла. Не Фамм. Какой- то другой Лесной. Тощее деревянное существо, похожее и на корягу, и на богомола. Извитое в причудливом зигзаге тело, покрытое растрескавшейся корой. Узкое коричневое лицо, близко посаженные, почти сросшиеся глаза цвета старой травы.
Отпусти. Ты убиваешь его.
– Я не могу... – прохрипела Лека. Боль впилась в нее, всосалась в душу ее, как огромная пиявка. Боль уютно чувствовала себя в ее теле.
Отдай ему его боль. Или он умрет.
– Не могу!..
Деревянная палка-конечность поднялась над головой Леки и с размаху въехала ей в лоб.
Боль вылетела из Леки вместе с сознанием.
* * *
Боль влетела в Демида – заполонила все его существо, перекрутила судорогами веревки сухожилий, злобными крючьями разорвала кожу и мышцы, раскаленным железным прутом вкрутилась в мозг. Лавина боли кровавой волной неслась на Демида, захлестывая его легкие. Она утопила Демида с головой, он захлебнулся собственной слюной и медленно, еще дергая руками и ногами, пошел ко дну.
Он уже умирал когда-то. Умирал в своей жизни. Знакомое чувство. Пуля, разносящая на части черепную коробку. Шар раскаленной плазмы, сжигающий спину. Падение с высоты и ослепляющий таран асфальта.
Он уже умирал. Когда это было? Сколько раз? Сколько раз в этой жизни и сколько раз в предыдущих? Сейчас, на грани между бытием и бездной, он вдруг осознал: смерть для него так же привычна, как жизнь.
Не уходи еще рано.
«Не все ли равно? Я вернусь снова. Вернусь в другом воплощении. Может быть, оно будет менее мучительным?»
Не вернешься кимвер это было последнее из воплощений твой срок отмерен.
«И что же дальше?»
Не знаю никто не знает я думаю что ничего.
«Ничего?»
Ничего.
«Ну уж нет!»
Демид уперся ногами в дно, вязкое дно, покрытое илом тысячелетних воспоминаний, оттолкнулся и пошел к поверхности.
Он выскочил, как поплавок, на поверхность жизни, выскочил на метр над уровнем моря, заорал от боли от воздуха, ворвавшегося в него первым обдирающим вдохом, как в легкие новорожденного. Он родился снова – младенец в лохмотьях кровавых ран, скрежете сломанных костей, умудренный пожилой новорожденный, не захотевший снова умирать. Он родился самим собой – с именем, Именем, искромсанным, искусанным прошлым, укусами и искусами настоящего. Родился, чтобы жить самим собой.
Человеком. Как всегда.
Король Крыс уже прыгнул. Набросился на Демида, истекшего кровью, потерявшего сознание. Набросился, чтобы высосать из него остатки жизни и стать сильнее. Чтобы утвердить себя в этом мире, занять то место, которого был достоин.
