Трудно быть настоящим кавалером. Но я оказался не прав. Потому что я еще не пробовал настоящих китайских блюд. И тот ресторан, под на званием «Бао Дин», в который притащила меня Цзян, заставил меня полюбить китайскую кухню.
Ресторан выглядел достаточно солидно. Он не ютился на первом этаже какого-нибудь дома - стоял отдельным зданием и даже имел свой собственный садик - не такой уж и маленький по испанским меркам. Садик ограждала низкая решетка с прозрачным квадратным узором. В садике росло нечто китайское - судя по изломанности силуэтов низких деревьев. У входа в ресторан застыли мордастые гипсовые львы, раскрашенные бронзовой краской. Вечерний ветерок тихо покачивал полотнища из красной ткани, на которых были написаны столбцы иероглифов черной тушью.
– «Весна на лиловой аллее прекрасна, без радостей наша недолгая жизнь пуста и напрасна!» - перевела надпись Цзян.
– Здорово! - восхитился я. - Тонко подмечено! А что написано там, на другом транспаранте?
– «Ты душу распахни, пей радости вино, и седине к вискам не позволяй пробраться».
– Не позволю, - заверил я. И тут же придумал собственный стих. - «Вино рекой у нас польется и стопроцентной радости добьется». Неплохо?
– Ужасно, - сказала Цзян. - Чтобы вам написать хороший стих, надо много учиться.
Внутри тихо звучала китайская музыка. Атмосфера была камерной, расслабляющей. Ажурные фонарики, вырезанные из рисовой бумаги, висели над каждым столом и создавали разноцветный полумрак. Почти все столики были заняты, но никто не разговаривал громко. Благовонный дымок поднимался из курильницы в Углу и ароматно истаивал в воздухе. Мне нравилось здесь. Уже нравилось.
Цзян что- то тихо сказала официанту, и он исчез. Через минуту появился китаец лет сорока, небольшого роста, аккуратный и крепко сложенный. Он был одет в белую рубашку и черный пиджак. На шее его сидела черная атласная бабочка.
– Wanshang hao! - сказал китаец, отвесив поклон и глядя на меня глазами счастливого бульдога. - Kanjian nin, wo hen gaoxing! Tashi shui? Tajiao shenme mingzi? [Добрый вечер! Рад вас видеть! Кто это? Как его зовут?
– Wanshang hao! - ответила моя Анютка и тоже поклонилась. - Tajiao Miguel Gomez. Wo gen ta shi hao pengyou. Women dou zai yikuair gongzuo [Добрый вечер! Его зовут Мигель Гомес. Мы с ним хорошие друзья. Мы вместе работаем
– Та shi haokan [Он красивый
– Buenas noches! [Добрый вечер!
– Это мой дядя Сяо Mин, - прощебетала Анютка, - Он сказал «добрый вечер». И еще сказал, что вы красивый сеньор.
– Да, да! - залопотал китаец на ломаном испанском. - Сенор Мигель ошень красивая!
– Понятно… - произнес я на русском, улыбаясь так, что начало ломить скулы. - В таком случае я скажу тебе, братила ты моя китайская, что ты тоже красивая хоть куда… И если ты произнесешь еще хоть слово на своем тарабарском языке, то получишь по лбу. Надеюсь, ты меня не отравишь сегодня вечером?
– Да, да… - Сяомин засуетился. Слов моих он, конечно, е понял. Но, может быть, до него дошло, что неприлично разговаривать в присутствии гостя на языке, который тот не понимает. - Пожалуста! Садитесь туда. Туда!
Oн отвел нас к окну и усадил за столик. Стол был рассчитан на четверых, но мы сидели с Анюткой вдвоем. В центре стола стояла жаровня - не электрическая, как в дешевых китайских ресторанчиках, а с настоящими угольками, вспыхивающими в полумраке раскаленными точками.
– Bay! - сказал я. - Мы тут не сгорим?
– Это маловероятно. - Ань Цзян деловито изучала меню. - Это гореть не будет, если вы не будете кидать туда бумагу. Вы что хотите кушать?
– Котлеты по-киевски и квашеную капусту. Да, вот еще что… Тут водка есть? Мне полный стакан - в качестве противоядия.
– Вы опять шутите, - строго сказала Анютка, сдвинув бровки. - Здесь есть китайская кухня, и немножко филиппинская, и еще вьетнамская - тоже немножко. A el Vodka здесь не бывает.
– И что же здесь пьют? - поинтересовался я, неуклонно зарабатывая себе репутацию алкоголика. - Мне надо выпить чего-нибудь крепкого - хотя бы виски.
– Вам надо кушать, - сказала Анютка тоном, не терпящим возражений. - А пить надо после. И если вы не знаете, что надо заказывать, я буду делать это сама. А вы не будете жалеть. Хорошо?
– Vamos a ver [Увидим
Я не пожалел. Кормили в этом заведении так, что у меня глаза лезли на лоб. Честно говоря, я даже не помню толком, что ел, и даже не пытался узнать. С виду это мало походило на человеческую еду, но это было упоительно вкусно. И поэтому я не хотел знать, из чего это было приготовлено. Я только постанывал от наслаждения, когда отправлял в рот очередную порцию длинных, тянущихся на полметра из тарелки, бледных и слизистых на вид отростков растительного происхождения, имеющих божественно тонкий вкус.
Поначалу, правда, у меня возникли некоторые проблемы. Потому что я отказался есть палочками.
– Попроси, чтобы принесли вилку, -сказал я Анютке. - Нож могут не приносить, я умею есть и без него. У меня воспитание такое - мне и вилки достаточно.
– Будете есть палочками, - заявила Анютка.
– Я не умею.
– Я вас научу.
– Я тупой. У меня не получится.
– Вот, смотрите. - Девочка взяла пальчиками палочки и ловко подцепила из тарелки кусочек чего-то зеленоватого - то ли моллюска, то ли мяса неизвестного науке животного. - Это очень просто. Делайте, как я.
– Ага! - Я бодро вставил палочки между пальцами и направил их в кучу овощей. В результате одна палочка выпрыгнула и утонула в стакане с соком, другая улизнула под стол, а овощи с нескрываемым удовольствием свалились на скатерть и остались лежать там.
– Вот… - сокрушенно произнес я. - Я же говорил. Может, мне руками есть? Или прямо ртом из тарелки? У вас так не принято?
– Так едят свиньи. - Цзян взяла своими палочками из моей тарелки изрядную порцию риса, смешанного со специями. - Видите, как просто? Открывайте рот.
Я открыл рот, и Анютка переправила туда все, что подцепила на свои палочки.
– Вкусно, - заявил я. - Еще.
– Вы должны сами…
– Еще!
Она кормила меня как птенчика, и полресторана исподтишка наблюдало За нами. По-моему, все мужчины в этом заведении мне завидовали.
– Простите… - Официант дотронулся до моего плеча. - У сеньора нет
