– Речь не идет о безопасности! Нож должен исчезнуть! - воскликнул Вальдес. - Я уничтожу его! Это арашная, невероятная опасность - ключ от Кларвельта. Он не должен попасть в руки врагов! Я сожгу его в горне, превращу в окалину и развею оную по ветру или растворю в реке. Мы должны сделать все, чтобы навсегда закрыть Кларвельт от Среднего Мира, полного грехов и пороков!
– Хорошо, Вальдес. Я отдам тебе нож Джаншаха.
Нечего и говорить, что Вальдес не уничтожил магический кинжал. Он сжег в горне подделку, заранее изготовленную им, и проследил, чтобы это действие видели его мастера и, таким образом, увидела сама Госпожа. Теперь Вальдес ясно знал, чего ему хотелось бы больше всего на свете - любым способом заставить Клементину Шварценберг свернуть свой мир собственными руками. Тогда он, Вальдес Длиннорукий, оказался бы снова в Среднем Мире - не потеряв своих новых, величайших способностей. И нож Джаншаха должен был помочь ему в этом.
Итак, Вальдес не уничтожил кривой нож. Напротив, он изготовил для кинжала удобные ножны, которые Позволяли незаметно носить его под одеждой. Вальдес не расставался с кинжалом - он снимал его только тогда, когда отправлялся на аудиенцию к Госпоже. Не было в мире предмета, более ценного для Вальдеса, чем нож Джаншаха.
Клементина Шварценберг не умела врать. Давно разучилась за ненадобностью - ложь не имела смысла в ее искусственном мире. Она искренне считала, что нож может переносить людей только в одном направлении - из Среднего Мира в Светлый. Но Вальдес в этом сомневался. И очень скоро он убедился в том, что его сомнения правильны.
Надлежало провести эксперимент. Вальдес хорошо подготовился к нему - он нашел неглубокую и сухую пещеру в Буковых Горах недалеко от города. Эксперимент был коротким - он пришел в пещеру, уколол себя ножом до крови и оказался прямо в нашем мире. В Испании.
Вальдесу повезло - он материализовался не в потаенном храме арабской секты, откуда он некогда перенесся в Кларвельт (вначале он предполагал, что должно было случиться именно так), и не где-нибудь посреди автострады, заполненной ревущими машинами, и даже не в супермаркете, забитом людьми. Вальдес появился на задворках Барселоны - в тесном дворе, со всех сторон окруженном дешевыми четырехэтажными домами. Поскольку дело происходило в три часа ночи, никто не увидел, как высокий светловолосый человек появился на том месте, где только что ничего не было, и тут же принялся скакать подобно козлу, хохотать и выкрикивать самые непристойные испанские выражения.
Вальдес ошалел от радости. Он снова попал в свои замечательный Средний Мир - порочный и агрессивный по сравнению со стерильным Кларвельтом, что такой живой и интересный. Первой мыслью Вальдеса было не возвращаться в Светлый Мир никогда более - довольно с него было выхолощенного и пресного кларвельтского бытия. Но, прошагав по ночной Барселоне около пяти километров, Вальдес уже заскучал по своим длинным ногам, не знающим усталости, - тем замечательным ногам, что он оставил в Светлом Мире. Здесь его ноги снова были короткими и слабыми. Добравшись наконец до ночного бара, проголодавшийся Вальдес по привычке полез за кошельком, но обнаружил там только десяток серебряных флоренов, совершенно непригодных для использования в Испании. Местные песеты нужно было зарабатывать тяжким трудом… Вальдес сглотнул голодную слюну и снова уколол себя ножом. Он вернулся в Кларвельт, сразу же разжег костерок и с аппетитом поужинал - в пещере его ждал запас провизии.
За месяц он совершил двенадцать путешествий в Средний Мир и обратно. Он отыскал свой земной костюм, чтобы не выглядеть в Испании чересчур экстравагантно в черной одежде инквизитора. Он прихватил с cобой из Кларвельта десяток драгоценных камней - рубинов, сапфиров и изумрудов и продал их в большом мире, чтобы иметь испанские деньги. Вальдес потихоньку осваивал Средний Мир, от которого отвык за год пребывания в Кларвельте.
Излишне напоминать о том, что за этот год в большом мире прошло чуть больше месяца. В сущности, за это время в Испании ничего не изменилось. И скоро Вальдес чувствовал себя одинаково уверенно в обоих мирах. Изворотливый малый, он обзавелся новыми испанскими документами на имя некоего Диего Менеса (имя оставил прежнее, чтоб не путаться) и даже снял квартирку на северной окраине Барселоны - неподалеку от того места, где он обычно проходил в Средний Мир.
Пора было приступать к осуществлению главного ради чего все это задумывалось. Вальдес был главным специалистом по отлову демоников в Кларвельте. И, значит, в Кларвельте должны были появиться демоники. К сожалению, сами люди большого мира не стремились попасть в Кларвельт - да и понятия не имели, что такое возможно. Стало быть, Вальдесу нужно было помочь им в этом.
Технически это оказалось очень простым - сперва уколоть ножом выбранную в жертвы персону, потом уколоть самого себя. В этом случае жертва переносилась в Кларвельт первой, следом за ней - Вальдес. Несчастный демоник, пройдя через вуаль забвения, как и положено, терял память на две недели. А Вальдес помнил все великолепно.
Первым демоником Вальдеса стал парень-негр из ресторана «Монтроса» в Калелье. Волей случая именно он подвернулся под руку Вальдеса, когда тот окончательно созрел для начала действий. Так или иначе, Томас Ривейра оказался в Кларвельте, был успешно отловлен в ходе шумной кампании, объявлен демоником и приговорен к сожжению. Чем закончилось это дело, вы уже знаете. Вальдес просчитался. Он предполагал, что у него в запасе две недели. Оказалось, всего десять дней. Томас ушел в Дальние леса и стал Начальником Зверей. А Вальдес больше не ошибался.
Он отлавливал и сжигал в среднем по одному демонику в год - этого было достаточно для поддержания его непререкаемого авторитета у местного населения и уважения Госпожи Дум. Таким образом, ему приходилось похищать человека из Барселоны и ее окрестностей раз в тридцать шесть дней по земному времени. Вряд ли это могло быть особо замечено на земле «месте, где люди пропадали в гораздо большем количестве каждый день. А вот Светлый Мир реагировал на то, что вытворял Вальдес, весьма болезненно.
Он начал разрушаться.
Монстры, обитавшие прежде только за Злым Пустырником, просочились в леса и расплодились там в таком количестве, что выйти ночью из дома в Дальних землях стало самоубийством. Появились новые растения - все как на подбор ядовитые или даже хищные, как аррастра. Погода все меньше слушалась повелений Госпожи, несмотря на все ее старания: штормы и ураганы проносились над селениями и полями, убивали людей, губили урожай и превращали Светлый Мир в мир темный и опасный. Да и люди портились прямо на глазах. Прежняя их изнеженность и мягкотелость все больше уступали место раздраженности, грубости и желанию вцепиться друг другу в глотку по любому поводу.
Сама же Госпожа чувствовала себя все отвратительнее. Болезни, положенные ей природой по причине преклонного возраста, до поры до времени дожидались своего часа где-то за углом - как стая одичавших злобных собак, отогнанных могущественной магической силой. Теперь они с рычанием выбегали одна за другой и остервенело вцеплялись в тело Госпожи, терзая его и стремясь разорвать на куски. Только заклинания, которые творила Госпожа Дум, останавливали этот процесс и не давали ей умереть.
Вальдес прекрасно знал, что является причиной такого болезненного состояния Светлого Мира и Госпожи. Каждый человек, которого он протаскивал в Кларвельт и превращал в демоника, вызывал возмущение магического равновесия тонкого мира в такой же степени, как огромный валун, сброшенный в середину небольшого покрытого ряской пруда, заставляет воду расходиться кругами и выплескивает ее на берега, размывая их. Да, в пруду через некоторое время все успокаивается, но тонкий мир устроен посложнее пруда, к тому же Вальдес кидал свои «валуны» слишком часто.
Если Вальдес протаскивал демоников еще чаще, он быстро и окончательно добил бы и Госпожу Дум, и Кларвельт. Но он вовсе не хотел этого - ведь при этом он потерял бы все! Он вернулся бы в Средний Мир обычным человеком. Здесь же, в Кларвельте, он стал теперь настоящим
