– Ты уверен, что я – то, что нужно?
– Никаких сомнений, – Игорь улыбнулся.
– Почему ты сбежал? Почему построил эту стену? Судьба дала тебе такие способности… ты мог бы сделать для людей очень многое, а вместо этого сидишь в лесной глуши.
– Я учусь. Учусь быть добрым.
– Ты и так добрый.
– Я никогда не был добрым, – сказал Игорь, – я даже не подозревал, что это такое – доброта. Не знал, что это может быть нужно. Теперь я учусь этому – медленно, шаг за шагом. И пока я не пойму, что готов выйти в мир, сидеть мне взаперти. Я слишком опасен.
– И для меня опасен?
– Надеюсь, что нет.
Игорь расстегнул пуговицы на рубашке Милены, притянул ее к себе. Положил руку на ее грудь. Почувствовал, как твердый сосок упирается в ладонь. От Милки пахло чем-то странным… Игорь втянул воздух носом. Репеллент. Таежные духи.
– У тебя маленькая грудь, Милка, – сказал он. – Хочешь, сделаю тебе большую?
– А ты этого хочешь?
– Нет. Мне нравится то, что есть. Ты красивая девочка, Милка.
– Я похожа на обезьянку.
– Тогда я люблю обезьянок.
– Ты извращенец.
– Зоофил!
Милка захохотала и свалилась на Игоря.
Серый спокойный туман сумерек плыл в окне. Игорь сидел за столом и смотрел на спящую Милу. Девушка уткнулась носом в подушку, размеренно сопела, одеяло сползло с нее, обнажив ровную, тонкую спину.
Вот и все, думал Игорь. Конец этой истории. Конец.
А как же увлекательное продолжение? Где подразумевающееся многосерийное действо? Новоявленный добрый бог шествует по земле, раздает хлебы, совершает чудеса. Супербюджет, миллионная массовка, лучшие актеры Голливуда в качестве апостолов, чуваки из «Роллинг Стоунз» лабают рок-н-роллы, Бритни Спирс и Кристина Агилера на подтанцовках…
Это так просто – по максимуму, со спецэффектами, он уже привык этому. Куда сложнее научиться жить просто человеком. Просто жить.
Вот оно, настоящее чудо – дрыхнет себе, раскидалось на кровати ручками-ножками. Чудо живое, теплое, искреннее. То, ради чего стоит существовать.
У него не получилось быть богом. Можно не сомневаться, что не получится и в дальнейшем.
В детстве Гошка не сомневался ни на минуту, что когда-нибудь встретит золотую рыбку. Он строил планы на будущее, исходя из этого факта, продумывал диалог с рыбкой с небывалой для маленького человечка прагматичностью. Он рассчитал, что ему хватит всего лишь одного желания. «Рыбка-рыбка, – бормотал он детское заклинание, – я хочу стать волшебником». На самом деле, как все просто – раз, и ты можешь делать все, что захочешь. Например, создать себе сто килограммов мороженого. Или не ходить в школу. Или весь день смотреть телевизор. Или сделать маму снова живой…
Если бы он встретил рыбку теперь, он попросил бы ее об одном. Рыбка-рыбка, я НЕ ХОЧУ быть волшебником.
Милка завозилась, повернулась на спину, сонно приоткрыла глаза.
– Добрый вечер, принцесса, – сказал Гоша. – Кушать хочешь?
– Это вино из голубики, – Гоша похлопал ладонью по пузатому боку бутыли. – Я сам его сделал. Попробуешь?
– Давай.
Звон стаканов. Терпкий вкус, окрашенный дымкой тайги.
– М-м, здорово, – Мила причмокнула губами. – И хлеб вкусный. Сам печешь?
– Да.
– У тебя тут натуральное хозяйство, да?
– Натуральнее не бывает.
– А электричество есть?
– Пока нет. Наверное, поставлю генератор… попозже. Я привык обходиться тем, что есть.
– Теперь ты не отпустишь меня? Будешь держать внутри слепуна?
– Нет, – Игорь качнул головой. – Слепун – клетка лично для меня. А ты свободна. Ты не представляешь, насколько ты свободна по сравнению со мной. Можешь уйти прямо сейчас…
В глазах Игоря появилась вдруг такая тоска… Мила испугалась. Она схватила огромную руку Игоря своими тонкими ручками, сжала изо всех сил.
– Ну что ты, милый, я останусь. Конечно, останусь.
– Спасибо, – хрипло сказал Гоша.
– У меня месяц отпуска. Месяц я буду жить здесь, с тобой. Только чем я буду заниматься? Мне может скоро наскучить.
– Ты будешь писать книгу. Ты ведь пытаешься писать, Милка? Хочешь стать писателем?
– Да… – Мила почему-то засмущалась, порозовела. – Откуда ты знаешь?
– Глупый вопрос. Просто знаю.
– Я не могу писать без компьютера.
– Можешь.
– У меня вообще ничего не получается.
– У тебя все получится. Просто до сих пор ты писала всякую белибердень, тебе самой было противно это делать. Все дело в сюжете, Милка. Я помогу тебе, дам отличный сюжет. Расскажу о событиях, которые нормальному человеку не могут придти в голову. Хватит на пару романов. Ты напишешь книгу, назовешь ее «Слепое пятно». И второй том – «Перезагрузка».
– Сюжет – этого мало. Недостаточно для того, чтобы сделать хороший текст.
– Ты не будешь делать текст. Ты напишешь книгу. Напишешь ее сердцем, болью и радостью, своей кровью, моим вином. По вечерам ты будешь писать при пламени свеч, в красных отблесках камина, а я буду сидеть и смотреть, как ты пишешь. Это будет лучшая в мире книга, я обещаю. Во всяком случае для меня – лучшая. Я не дам тебе написать плохо.
– Странно все это, – сказала Мила. – Никогда не могла представить, что выйдет именно так. Но наверное, это не так уж и важно, как именно. Главное – что я люблю тебя, Гоша.
Гоша засопел, заморгал, полез за сигаретой. Никогда Мила не думала, что он настолько сентиментален. Или стал сентиментальным?
