отвести. Если бы я ей по полной не навешал, то все бы Ваде досталось. А так его только чуть-чуть. Наказал, чтоб в следующий раз умнее был.
Да… Если Вадика – чуть-чуть, то как же тогда ее… Мила пошевелилась, попыталась облизать распухшие, саднящие губы. Не получилось – язык был сухим, как деревяшка.
– Пить… – едва слышным шепотом.
– Слышь, она чего-то говорит.
– Пить, говорит.
– Дать ей?
– Дай. Чего ж не дать. Пивка возьми холодного – быстрее в себя придет.
– А потом она этим пивом снова нам все заблюет.
– Слушай, а давай ей по вене дозу пустим. Небольшую, чтоб только кайф поймала и в себя маленько пришла. Она ведь сейчас просто никакая, ты ее даже напоить не сможешь, у нее вся морда разбита.
– Давай, хорошая мысль! У тебя чего есть?
– Омнопон, пара ампул.
– Заныкал-таки, хитрожопый? Ладно… Стекло – классно, варить не надо.
Голоса удалились, через пару столетий вернулись снова, теперь к ним добавились осязательные ощущения – слабые, забитые фоном общей боли. Милена почувствовала, как ей перетягивают жгутом плечо, как игла входит в вену. А потом горячая волна побежала по всему ее телу, смывая муку и принося облегчение.
– О, гляди как встряхнулась. Смотри, кайф ловит. Может, нам тоже ширнуться по маленькой?
– Я те ширнусь! – голос Костяна. – Сказал же, еще раз узнаю, что ты колешься, притопчу на месте!
– Ладно, ладно, Кость, я так… Пошутил.
– Шутник, блин… Смотри, глаза открыла.
– Как себя чувствуешь, девочка? – спросил Алекс.
– Плохо… За что вы так меня?..
– Ты не в курсе?
– Нет.
– Врешь, маленькая дрянь, – губы Алекса надменно скривились. – Не люблю, когда врут, запомни это. Я разговариваю с тобой, с ничтожной, недостойной мразью, хотя мог бы шлепнуть тебя давным-давно. Цени это, шлюшка. Даю тебе последнюю возможность высказаться.
– Ничего не понимаю… – прошептала Милена. – Чего вы от меня хотите?
Она уже понимала. Начала догадываться сразу, как только этот желтоволосый уродец произнес слово 'рабыня', а теперь ее догадка перешла в уверенность. Она уже слышала те словосочетания, что произносили сейчас его толстые розовые губы.
– Я хочу, чтобы ты сказала нам, кто мы такие! – громко произнес Алекс.
– Не знаю.
– Неправильный ответ, попытка не засчитана. Даю тебе еще одну попытку, последнюю. Если будешь врать дальше, Костя будет отрезать тебе пальцы. По одному за каждое лживое слово.
– Креаторы, – сдалась Мила. – Вы – креаторы.
Она уже встречалась с Алексом. В виртуальном пространстве он выглядел вовсе не низкорослым толстячком, там он был громилой в ассирийской одежде, с бесстрастным лицом голема. Что ж, имея способности креатора, в виртуале он мог создать себе любое тело и любое лицо. Но бред величия пер из него и там и здесь, выдавая с головой.
– Видишь, Костя, какая умная девочка нам попалась! – поднял палец Алекс. – Схватывает все на лету. Наше счастье, что ты ее не укокал до смерти, потому что нам есть о чем поговорить. Потрепаться по-дружески, душевно. Ты ведь не против, Милена Серебрякова?
– О чем?
– Само собой, не о тебе. О тебе мы и так все знаем. Кстати, ты сама подставилась. Не вылезала бы как дура в своем попсовом шоу, никто бы на тебя внимания не обратил. Нет, понадобилось ей, видите ли, резать правду-матку в глаза. Причем, обрати внимание, мы с тобой церемониться долго не собирались. Мы люди гуманные, овец режем с первого раза, сразу насмерть. И если бы тебе повезло, ты давно уже лежала в гробу – тихо и мирно. Но тебе не повезло, девочка. Какой-то ушлый гад влез во все это дело и отбил тебя у нас. Затем он заблокировал твой комп так, что мы больше не смогли в него забраться. Потом умудрился найти бабки, которые мы красиво сперли с твоего счета, и вернул их обратно. Наконец, вчера он подпортил нам эстетическое удовольствие – мы с таким наслаждением наблюдали, как ты трясешь голой задницей в Интернете, а он взял и все затер. Скотина, варвар! Испоганил нашу качественную работу. И вот результат: ты лежишь тут с переломанными костями вместо того, чтобы уже неделю порхать в раю с такими же, как ты, ангелочками. Ну, скажи честно, ведь это настоящее свинство со стороны твоего приятеля?
– Он мне не приятель. Сам появился. Я его не просила.
– Кто он такой?
– Креатор.
– Об этом я догадался, девочка. Ты мне имя его скажи.
– Принц Англии.
– Что?!
– Принц Англии.
– Меня не волнует, каким ником [4] он обзывается, – раздраженно сказал Алекс. – Ты мне имя его скажи, фамилию.
– Я не знаю о нем ничего. Вообще ничего. Он очень осторожен.
– Ты хоть разговаривала с ним?
– Да. Всего два раза. Голос у него синтезированный, а выглядит он как пластилиновый негр… Ты сам его видел.
– Видел… – Алекс крякнул, вспомнив свое молниеносное поражение в виртуальном поединке. – Ну, и чего он тебе говорил?
– Что он вас, креаторов, ненавидит. Что вы – сосунки по сравнению с ним. И что скоро он вас всех раздавит как клопов.
– Сам он сосунок, – глухо сказал Костян. – Хорохорятся тут всякие… Если б мог нас достать – давно бы это сделал. Но кто ж он такой, все-таки? Может, это ФСБ что-нибудь крутит?
– Не, это ерунда, – заявил Алекс. – Если бы у фээсбэшников свой натуральный креатор был, они бы давно нас накрыли. Это кто-то из диких. Говорю тебе, Костик, надо нам с 'Птицеловами' объединяться. Тогда мы точно всех диких запеленгуем и вырубим.
Из короткого разговора, произошедшего далее между Алексом и Костяном, Милена поняла следующее: в Нижнем Новгороде существовало как минимум две банды креаторов, враждующих между собой. Команда Алекса величала себя 'Упырями', и именно она занималась нападением на подростков и прочими видами электронного вымогательства. Конкуренты – 'Птицеловы' специализировались на хакерском грабеже банков. Кроме того, время от времени в сети обнаруживались следы присутствия креаторов, не принадлежащих ни к каким группировкам. Сколько их было, определить не было никакой возможности. Их-то Алекс и называл 'дикими'.
