– Останавливаю! – заорал Игорь, резко свернул вправо и затормозил, вылетев одним колесом на бордюр. – Иди, любуйся на своего Алекса!
Мила выпрыгнула из машины, и бросилась к задней дверце. Распахнула ее. И увидела, само собой, пустоту.
– Опоздала, – сказал Игорь. – Я уже отдал его ментам. Ты спала, я не стал тебя будить. Сам справился.
– Как ты это сделал?
– Как обычно. Запудрил им мозги. Они не увидели моего лица. А Алексу я внушил, чтобы рассказал им всю правду…
– Дальше можешь не врать, – перебила его Мила. – Куда ты дел Алекса?
– Отдал ментам…
– Ты убил его! – завопила Мила. – Меня усыпил, чтобы не мешала, а Алекса убил!
– Да, убил!!! – рявкнул Игорь. – Убил, и с телом его сделал такое, что никто и никогда не найдет его следов! Я всех их поубиваю: и креаторов, и тех, кто их пасет, кто заставляет их делать всякое дерьмо – тоже! Всех отловлю и прикончу!
– Ты понимаешь, что ты – убийца?!
– Я уже давно убийца. Я убил за свою жизнь столько, что сосчитать невозможно.
– Маньяк!
– Не маньяк. Я воин. Если плохие люди встают на моем пути, я избавляю мир от их смердящей вони.
– Какой ты воин, к черту?
Игорь медленно повернул лицо к Милене, черные, резко очерченные брови его поднялись, жесткая усмешка скривила губы.
– Помнишь, как я отрубил голову Ашшуру? – спросил он. – Тогда ты была в восторге. Тебе понравилось это, милая девочка. Может быть, теперь ты переменила свое мнение – считаешь, что я должен был простить Ашшура? Пощадить, не лишать жизни? И дать ему возможность плодить своих вонючих дикарей, чтоб они продолжали убивать?
– Это был не ты!
– А кто же?
– Ашшура убил Иштархаддон! Ты сам никогда не смог бы сделать такого!
– Отлично! – Игорь кивнул головой. – Тогда можешь считать, что подонка Алекса тоже шлепнул Хадди. И Костяна, твоего обидчика, угробил тоже он. Ко мне – никаких претензий, дорогая.
– Ты же говорил, что Хадди не существует.
– Ты была невнимательна, милая. Вспомни, что я говорил на самом деле. Напоминаю! – Игорь наставительно поднял палец. – Иштархаддон – это и есть я. Было раздвоение личности, но я справился с этим. Я снова единое целое, и будь добра воспринимать меня таким, каков я есть.
– Ты пытаешься внушить себе, что ты лучше остальных креаторов, что стоишь выше их, отмечен печатью особого благородства, что выполняешь особую миссию, и поэтому имеешь право казнить и миловать…
– Так оно и есть.
– Ты изменился, Гоша, – сказала Мила. – Знаешь, кем ты стал? Циничной, холодной, расчетливой и надменной сволочью! В сущности, ты ничем не отличаешься от остальных креаторов.
– Не сравнивай их со мной. Они – мелкие и ничтожные дряни …
– Я поняла, в чем дело, – задумчиво произнесла Мила. – Те, кто приобрел дар креатора, получили в нагрузку к нему гнусный довесок – изменение психики. Вспомни слова Ашшура – он напророчил, что ты станешь творить зло. Творить неосознанно…
– Я справился с этим. Я контролирую свои поступки.
– И на что они направлены? На убийство!
– А что ты предпочитаешь? Оглушенных креаторами детей? Парализованный страхом город? Это только начало. Если этих подонков не остановить, то начнется нечто похуже того, что развязал Ашшур!
– Ты не должен быть палачом! Каждый раз, когда ты убиваешь, оставляешь рубцы на своей душе. В тебе остается все меньше человеческого.
– Я выбью всех креаторов и остановлюсь на этом, – сказал Игорь. Не думай, что мне это приятно – убивать. Я выполню санитарную миссию и отправлюсь на покой. Буду выращивать цветную капусту, стану вегетарианцем. Мы с тобой будем жить на маленькой ферме, растить детишек…
– Не будем мы с тобой жить. Я ухожу.
– Куда?
– Неважно, куда. От тебя ухожу. Мне не то что находиться рядом с тобой – разговаривать, и то противно!
– Ты не можешь уйти. Тебя убьют.
– Кто? Алекс? Костян? Они уже мертвы.
– Вадим. Он жив и именно он – креатор.
– Вадик никогда не поднимет на меня руку, – уверенно произнесла Милена. – Он, в сущности, неплохой парень.
– Ты только что утверждала, что все креаторы – сдвинутые по фазе сволочи.
– Хватит! – Милена махнула рукой. – Не буду я с тобой разговаривать. Довольно с меня.
Она отвернулась и пошла по улице, гордо подняв голову.
– Подожди, Мила! Я тебя подвезу до дома!
Милена не обернулась.
По логике вещей, Милена должна была сидеть и плакать. Или лежать и плакать. Или бродить по квартире и плакать, плакать, плакать, журчать, как осенний ручеек. Но она не делала этого. Не было у нее слез.
Она ворошила в голове те события, что произошли с ней за последние дни, поворачивала их так и эдак. Пыталась найти в них хоть что-то хорошее. И, конечно же, нашла – выкопала позитивное зерно из кучи негативного навоза. Ее методика сработала снова – если факты настолько плохи, господа, то дадим им хотя бы оптимистическую интерпретацию.
Положительное в ее ситуации то, что теперь она свободна. Да, свободна – такое слово подходит лучше всего. Свободна от креаторов, и… от Игоря. Игорь поработил ее – пожалуй даже не сам он, а идеальный его образ, вылепленный в памяти ею самой. Она погрузила себя в болезнь, и чтобы выздороветь, ей нужно было именно это – увидеть его живым и вспомнить, каков он на самом деле. Романтическая шелуха слетела с порядком запылившегося идеала, Игорь Маслов предстал в своем истинном виде. Предстал… Это было больно. Но это закончилось. Как и положено, кризис сменился катарсисом. Она снова здорова.
Когда-то Гошка был другим. О том, прежнем, Гоше забывать не стоит, будем хранить в памяти светлые воспоминания о нем, но приходится констатировать, что он все- таки умер. Гошка был куколкой, из которой вылупилось новое существо – тварь под названием креатор.
