Глава 3
Дома окраины города Ашшура все были одинаковыми - одноэтажными, прямоугольными, с глухими наружными кирпичными стенами и плоскими крышами. Вдали, в центре города, виднелись дворцы, храмы и ступенчатые башни-зиккураты. Иштархаддон с Игорем направлялись сейчас именно туда. Жизнь на улицах окраины кипела вовсю. Запах печеных ячменных лепешек витал в воздухе. Сотни босоногих людей в длинных рубахах передвигались по дороге, неутомимо волокли за собой повозки с тюками ткани, Мешками, маленькими горшками и большими кувшинами, известняковыми плитами, высохшей глиной, связками тростника. Они перекрикивались между собой на ассирийском языке, но речь их часто звучала с акцентом. Многие мушкены не были похожи на семитов-ассирийцев - встречались среди них светловолосые и голубоглазые северяне или, наоборот, курчавые черные негроиды. Когда Благородные проходили мимо, «склоняющиеся ниц» шустро валились на колени, не желая, очевидно, быть наказанными палкой, и так же быстро вскакивали потом на ноги, чтобы продолжить то, чем занимались до этого. Все мушкены были парнями-здоровяками, с мускулистыми руками и ногами. Они охотно пускали в ход кулаки: проходя по улицам, Игорь увидел не меньше десятка потасовок - серьезных, с кровью и хрустом костей. Маленькие дети в огромном количестве шныряли под ногами - голые, чумазые и исцарапанные. А вот чего Игорь не увидел, так это ни одного подростка от двенадцати до шестнадцати лет и ни одного мужчины старше сорока лет. И ни одной женщины, само собой. Последнему обстоятельству Игорь уже не удивлялся. Догадывался он о здешних порядках.
– На окраине города стоят жилища, в которых живут мушкены-ремесленники, - сказал Хадди. - Этим домам тысячи лет, и простоят они ещё столько же, Они построены из обожженного кирпича, а он прочнее, чем камень. Дома принадлежат не мушкенам: и домами, и самими мушкенами владеют семьи авелу. Не удивляйся, что на улицах нет женщин. Женщин здесь мало, и все они сидят по домам. До первой вечерней стражи женам мушкенов разрешено выходить только во внутренние дворы домов.
Все чаще на улицах стали попадаться бородатые люди - не менее, впрочем, занятые и озабоченные, чем их слуги, и через некоторое время Игорь понял, что они вошли в зону, заселенную свободными и полноправными гражданами Ашшура - авелу. Дома здесь почти не отличались от домов «склоняющихся ниц», но, судя по всему, жили в них не в такой скученности и бедноте, как в кварталах мушкенов. Отстояли эти дома друг от друга на приличное расстояние, а между дoмами появились деревья - в основном цитрусовые, высаженные аккуратными рядами. В тени деревьев Игорь увидел группки женщин, сидящих на каменных скамеечках. Все женщины отличались необычайной дородностью. Широкие, богато украшенные одежды не могли скрыть жирных складок их раскормленных тел. Толстые матроны вели между собой неторопливые разговоры, а маленькие дети носились между деревьями с громкими криками. Возраст женщин Игорь определить не мог, поскольку лица их были скрыты белыми, почти непрозрачными накидками.
– Не пялься на жен и дочерей людей, - вполголоса сказал Хадди. - Это неприлично. Да и не на что там смотреть, честно говоря. После красивых женщин вашей Дикой страны они покажутся тебе расплывшимися, как несвежее ячменное тесто. Тебе повезло, Игар. Ты живешь в хорошем месте. Да простит меня великая Иштар, но я хотел бы жить в твоей стране. Ты даже не представляешь, как хорошо вы живете. Хотя и неправильно. Непонятно, почему ваши боги разрешают вам жить так неправильно и в то же время так хорошо.
Игорь молчал. Сегодняшний изнурительный многочасовой переход доконал его. Игорь отупел. Он не соображал ничего. И когда они наконец-то добрались до квартала, принадлежащего роду Слышащих Иштар, когда они вошли во двор родного дома Иштархаддона, Игорь обессиленно повалился на колени и уперся лбом в землю. Встать он уже не мог.
Как оказалось, сделал он все правильно. Именно так и нужно было вести себя человеку, вернувшемуся через много лет скитаний к родному очагу.
Родственники и слуги Иштархаддона выбежали во двор, приветствуя его громкими радостными криками. Хадди снова начал свой рассказ заплетающимся пересохшим языком. Но Игорь уже не слышал и не видел этого. Он упал на бок и заснул.
Его бережно подняли и понесли в дом.
– В Ашшуре снова стало слишком много людей, - сказал Хадди. - Мушкенам начинает не хватать еды, и поэтому у них чешутся кулаки. Только за вчерашний день в кварталах мушкенов было убито в драках полсотни «склоняющихся ниц», а ещё дюжина слуг была схвачена стражниками как нарушители порядка. Сегодня их принесут в жертву богам. А варду в последние месяцы вообще почти не получают корма и питаются только отрубями и человечиной. Они мрут как мухи, некому работать на полях, и это опять-таки уменьшает урожай. Похоже, скоро будет война. Со дня на день боги объявят войну, если никто не нападет на нас раньше. Ты знаешь, Игар, в последние годы я предпочитаю, чтобы нападали на нас: при этом не нужно выстраивать армии, читать утомительные заклинания и приносить большие жертвы богам. Враги приходят сами - всего-то и остается, что убить их. Похоже, я обленился, брат мой. Наверное, я начинаю стареть.
– Как - человечиной? - вдруг пробормотал Игорь. - Что значит - питаются человечиной?
– Человечина - это мясо мушкенов и варду, - невозмутимо пояснил Иштархаддон. - Мясо авелу не может быть съедено людьми, их тела скармливают только жертвенным львам. Конечно, «склоняющиеся ниц» тоже не должны употреблять в пищу мясо людей, поэтому человечину едят только рабы. Это их основная пища. Так заведено Ашшуром, Богом Богов.
– Да что же у вас здесь за порядки варварские! - выкрикнул Игорь со слезой в голосе. - И это нас-то вы называете дикарями?! Все рабы у вас бабы, и кормите вы их друг другом! Людоеды вы! Звери!
– Я никогда не ел человеческого мяса, - надменно сказал Хадди. - Если я попробую хоть кусочек человечины, то сам стану рабом. Так что не произноси напрасных оскорблений, чужеземец. В нашей стране умирает много людей, но много и рождается. Что предлагаешь ты делать с умершими? Закапывать в землю или сжигать, как это делается в вашей стране? Наши боги не потерпели бы такого расточительства. У нас нет таких обширных пустых пространств, как у вас, - каждый плодородный участок наших земель засеян ячменем, горохом или кунжутом. Низшие сословия людей плодятся быстрее, чем овцы и козы. И умирают тоже быстрее. Не думай, что мы относимся к этому так просто. Великий бог Ашшур дал нашим предкам такое правило: если раб или «склоняющийся ниц» умрет сам по себе, то мясо его не может быть съедено людьми, оно разрубается на куски и кидается львам. Для того чтобы мясо стало съедобным, человек должен быть живым принесен в жертву Ашшуру. Живым и с соблюдением подобающих ритуалов. Ты видел, как это делается, когда мы шли к городу.
– И что, это на всех островах так заведено?
– Только беловолосые северяне так не делают, - с презрением произнес ассириец. - Они не едят своих мертвых, они сжигают их на кострах, поэтому царство их так слабо и невежественно. Их спасает то, что все их люди - воины, даже женщины и дети, и только потому царство северян никак не могут завоевать. Но у них вечно не хватает еды. Те северяне, что были захвачены нами в рабство, попали в Ашшур и стали потом мушкенами, признаются, что только здесь впервые наелись досыта.
– А меня?.. Меня вы ничем таким не кормили? - спросил Игорь, преодолевая тошноту. Он вспомнил, что в те три дня, пока он валялся на кровати, приходя в себя, его не раз угощали несоленым, но наваристым бульоном. - Мне человечинки не подсунули, а, сволочи вы этакие?
– Ты полный дурак, - усмехнулся Хадди. - Ты не понимаешь самых простых вещей. Я же сказал тебе, что человеческое мясо могут есть только варду. Тебе давали отвар из львятины -
