– Рабы?
– Да-да… Двое рабов – негусто… Порт назначения – Элея.
– Так здесь они рабов не продавали?
– Я ж тебе говорю: Элея! Там своих рабов и ищи.
– Ну ладно… – Дупондии с портретом Александра Севера перекочевал в жадную ладонь рыжего парня.
Простившись с ним, Юний заглянул в таверну и, прикупив вина и свежего сыра, направился обратно в гавань. На душе было радостно – выходит, он на верном пути!
Элея оказалась совсем маленьким – куда меньше Неаполя – городком, имевшим какой-то заброшенный вид. Часть домов развалилась, городская стена явно требовала ремонта, на узких улочках валялись в пыли черные жирные свиньи. Простившись с корабельщиками, разбойники прихватили свои пожитки и покинули судно. Капулий с Камиллом при этом не скрывали радости – больно уж вымотались во время недолгого плавания, бедолаги.
Как почти сразу же разузнал Юний, все товары с «Кастора и Поллукса» увезли на богатую виллу, расположенную в трех милях от города. Вилла, как Рысь и ожидал, принадлежала сенатору Кассию Лонгину.
– Нет, – усевшись в траву, с наслаждением произнес Капулий, – чем шастать по морям, лучше уж обтяпывать делишки на суше. На вилле точно мало людей? – Он пристально посмотрел на Рысь.
Юноша пожал плечами:
– Посмотрим. Да и чего нам боятся? После таких дел в Риме разве спасуем перед грязной деревней?
– Это ты верно сказал, – засмеялся Капулий. – Эй, Камилл, ты что там делаешь?
Мальчишка не отозвался, и Рысь посмотрел в поле.
– По-моему, он собирает цветы.
– Делать нечего парню!
Поле было большим, зеленым-зеленым, с разноцветными вкраплениями цветов и узеньким прозрачным ручьем, бегущим меж склонов холмов. Вдалеке, за ручьем, виднелось гречишное поле, еще дальше – заросли олив, а за ними белели здания виллы. Оттуда к ручью шла узенькая дорога, петляющая меж зарослей терновника и малины, через ручей был переброшен небольшой деревянный мостик, по которому как раз сейчас ехала телега с сеном.
– Вот и славно, – посмотрев на телегу, усмехнулся Юний. – Сейчас-то мы все и узнаем.
Дождавшись, когда воз подъедет ближе, юноша выбрался на дорогу и пошел навстречу. Поравнявшись с телегой, поздоровался:
– Аве, добрый человек!
– Аве, – кивнул возница – худощавый мужичок с морщинистым лицом и простовато-хитрой крестьянской улыбкой.
– Говорят, это вилла Кассия Лонгина? – сразу взяв быка за рога, деловито поинтересовался Рысь.
– Да, его. – Крестьянин внимательно посмотрел на юношу.
– Ходят слухи, что он дает землю в аренду? – продолжал Рысь.
– Дает, – усмехнулся возница. – Да только не кому попало, а проверенным людям. Я вот пятый год уже у него арендую.
– И как?
– Да по-всякому! Раньше-то хозяин с меня деньгами брал – тяжеленько иногда приходилось. А вот теперь, года два уже, как продуктами. Тут уж полегче. – Крестьянин засмеялся. – Вот я, к примеру, знаю, что должен с урожая отдать хозяину двадцать модиев пшеницы, так?
– Ну.
– Двадцать я и отдам, а уж все остальное, сколько уродится, мое. Иногда и тридцать модиев бывает, а иногда и вся сотня! Смекаешь?
– Смекаю. Выгодное дело, выходит. А что, рабов теперь на вилле, поди, совсем нет?
Возница снова рассмеялся, показав крепкие зубы:
– Да как же нет-то? С полдюжины имеется, да и Сильвестр, вилик, вчера говаривал, что не прочь бы прикупить какого-нибудь смышленого парнишку, а то приедут скоро хозяева, их тут и развлечь некому.
Юний задумчиво пожевал губами:
– Значит, не даст, говоришь, в аренду?
– Ну, ты, парень, лучше уж у самого хозяина об этом спроси, он через месяц приедет.
– А вилик, этот, как его, Сильвестр. Он не может помочь?
– Сильвестр? – Возчик почмокал губами. – Вряд ли.
– Да мне хоть переговорить бы…
– Ну, переговори… Только его сейчас нет, в город поехал – присмотреть раба, ну, я говорил уже…
– А он по этой дороге обратно поедет?
