Оставив Гету в лесу, Юний ужом проскользнул в траве и осторожно заглянул во двор поверх невысокой изгороди, сплетенной из прутьев. За оградой напротив аккуратно выбеленной мелом хижины с крышей из свежего камыша, повернувшись лицом к морю, стоял тот самый молодой парень, черноволосый, с приятным, но несколько надменным лицом, и, вытянув вперед левую руку, громко, нараспев, произносил какие-то слова, как видно, сочинял очередную песнь:
Нет… Воитель славный… Да, так лучше!
– Прекрасная песнь! – Юний как ни в чем не бывало вошел во двор через распахнутые настежь ворота. – Клянусь Бригиттой и Морриган, прекрасная!
– Ну, – филид покраснел от удовольствия, – вообще-то я ее еще не до конца сочинил.
Рысь широко улыбнулся:
– Но то, что я слышал, заставляет меня предположить, что ты и есть тот самый знаменитый филид Ферадах Финд, которого я ищу!
– Ты меня ищешь? – усмехнулся парень. – Вот как? Я вижу, ты явился из дальних земель.
– Да, с юга.
– Видно по твоей речи, – филид хохотнул. – Не сердись, некоторые слова ты произносишь очень смешно. Так говорят за проливом Муйр Ихт, в Галлии. У нас, в Коннахте, в школе знаменитого оллама Конайре Уи Кенселайга, был один парень из Галлии, и он говорил так же смешно, как и ты, незнакомец.
– Меня зовут Юний, – запоздало представился Рысь. – Слава о тебе достигла и наших мест. Позволь посидеть рядом, послушать твою песнь.
– Что ж, изволь!
– нараспев прочел он и вдруг быстро обернулся к лесу:
– Кажется, там, в кустах, кто-то есть! Ты знаешь, Юний, у меня в селении много врагов и завистников. Не так давно я имел наглость голодать против старосты за то, что тот путает свои личные луга с общественными, с тех пор он меня ненавидит. Правда, в открытую не вредит, опасается, но… У меня под ложем имеется крепкий лук со стрелами из доброго тиса! Сбегаю-ка я за ним…
– Эй, эй, постой, славный Ферадах! Я думаю, там, в лесу, может быть мой припоздавший слуга! Сейчас я его позову, если ты позволишь.
– Зови, что ж поделать.
Рысь подошел к изгороди и громко позвал Гету. Кусты тут же зашевелились, и мальчик быстро побежал к хижине.
– Ну, вот он, – довольно усмехнулся Юний. – Мой верный слуга и товарищ.
– Входите же в дом, – радушно предложил хозяин. – Я пока живу один, рабов еще не приобрел, а жена… Женюсь только тогда, когда мои песни будет распевать все побережье!
– Так уже пора!
Ферадах вдруг остановился и бросил пристальный взгляд на гостей. И этот взгляд его, пронзительный и быстрый, почему-то очень не понравился Юнию. Словно бы филид задумал что-то нехорошее. Но нет – с доброй улыбкой он пригласил беглецов за стол.
– Садитесь на лавку, там, у стены.
Обойдя стол, массивный и широкий, гости уселись, едва просунув ноги. Сказать по правде, не очень- то удобно им было сидеть, а вылезать – еще хуже.
– Сейчас я достану снедь. – Ферадах опустился на колени перед ложем… И тут же вскочил, обернулся, сжимая в правой руке вытащенный из-под ложа лук, левой же натягивая тетиву.
Острое жало стрелы смотрело прямо в сердце Рыси.
– Вы оба – беглые рабы! – с усмешкой произнес филид. – Я узнал вас и убью, если вы даже чуть-чуть дернетесь.
– Не спеши, – попросил Юний. – Да, мы пленники, но подумай, зачем мы вернулись в селение, когда давно могли бы быть уже далеко отсюда?
– А это для вас единственный путь. – Ферадах качнул головою. – В горах везде наша стража, далеко бы вы не ушли. А вот морем… Морем вы могли бы попытаться… Ты далеко не дурак, незнакомец!
– Так мы ж только что познакомились! – Рысь улыбнулся, прикидывая, как половчее выскочить из-за стола. Время работало на беглецов – филид вряд ли бы смог долго удерживать натянутую тетиву.
– Я не знакомлюсь с беглыми рабами! – надменно отозвался Ферадах.
– И мы не пришли бы к тебе, если б не желание исправить одну подлость, совершенную неким человеком… по имени Даймин Дамаргайт!
– Даймин Дамаргайт?! – Филид опустил лук. – Что вы знаете об этом гнуснейшем типе?
Рысь улыбнулся: вот такой разговор ему нравился.
– Пока только то, что он подлец и вор!
– Ну, то, что подлец, я и без вас знаю. Но – вор?! Что же он украл?
– Не просто украл, но и послал за это на смерть безвинного человека, для того чтобы завладеть его дочерью.
– Что-что?! Он завладел Теей? Так, выходит, она все-таки не бросилась в море?! – отложив в сторону лук, Ферадах уселся за стол напротив гостей и тихо попросил: – А ну-ка расскажите все поподробнее…
Внимательно выслушав рассказ, он вышел из-за стола и принялся задумчиво расхаживать, время от времени отпуская ругательства в адрес друида.
– Я знал, что он не любит ткача Эхайда, – с возмущением произнес филид. – И давно положил глаз на его красавицу дочь. Так значит, похищение ожерелья из дома фениев – тоже его рук дело?! Мад Магройд привез это ожерелье из последнего похода – говорят, оно золотое, с изумрудами, принадлежало раньше какой-то очень знатной женщине, и Мад Магройд им очень дорожил. О, поистине, сами боги направили вас ко мне! Ничего, я подрежу крылья этому крючконосому журавлю!
Взгляд Ферадаха на миг наполнился нежностью, словно дочь несчастного ткача была совсем не чужой ему… вовсе не чужой…
