- Всегда готов к услугам. - Юний со всей серьезностью кивнул и пригубил пиво. - А тебе, думаю, уже пора начинать присматривать себе участок. Не все еще расхватали?
- Скажешь тоже! Земли полно.
- Я имею в виду хорошую землю, из тех, что не только пригодны к обрабатыванию, но и к устройству виллы. - Рысь потянулся. - А это ведь не такое простое дело, верно? Нужно все предусмотреть - и чтоб была вода, и дорога, и строительный материал. Да много всего нужно.
- А ты, я вижу, разбираешься. - Корнелий посмотрел на нового знакомца с нескрываемым уважением.
- За тем сюда и приехал, - скромно потупил глаза Юний. - Не знаешь ли ты случайно такого Гнея Октавия Лепида?
- Гнея Октавия? - задумчиво переспросил легионер. - Нет, не знаю. А кто это?
- Так, один ветеран. Тоже получил землю, теперь не знает, что с ней делать.
- Не знает? - Корнелий удивился. - Что же он не построит виллу? Не прикупит рабов? Пенсия-то, я думаю, позволяет. Двенадцать тысяч сестерциев - не шутка. Эх, скорей бы прошли эти три года!
- Дело не в пенсии - в соседях, - кратко пояснил Рысь. - Участок-то у него за Черным урочищем, знаешь?
- Ах вот оно что, - воин понятливо кивнул. - За Черным урочищем, значит… Гиблое место!
- Гиблое? - Юний прищурил глаза. - Видишь ли, я не местный. Не расскажешь, что это за урочище такое? А то я ведь только название и знаю.
- Что ж, рассказать можно. - Легионер впился зубами в мясо.
Пока он жевал, Рысь, бросив проходившему мимо служке мелочь, заказал еще пару кружек и принялся с нетерпением ждать, когда его собеседник насытится. Честно сказать, клиент, присоветованный Лупоглазым Титом, оказался типом упрямым и даже несколько глуповатым. Выйдя в отставку, Гней Октавий Лепид получил положенные по закону четыреста югеров земли милях в двадцати от Могонциака, за пресловутым Черным урочищем, издавна пользующимся дурной славой. Там же находилась и деревня одного из германских племен - херусков или сигамбров, - и так получилось, что эти люди считали часть полученной ветераном земли своей. И ладно бы это были дикие, никому не подчиняющиеся племена - кто бы тогда их спрашивал? Так ведь нет, именно эти херуски - или сигамбры - вот уже лет с полсотни являлись союзниками Рима, а двадцать два года назад эдиктом императора Каракаллы, как и все прочие провинциалы, получили права римских граждан и теперь честно платили налоги. Так что наплевать на их мнение глуповатому Октавию было затруднительно. Он, конечно, попытался распахать луг - или пастбище, Юний пока не особо вникал в подобные мелочи, - но сигамбры (или херуски) тут же поднялись на защиту и едва не перебили всех рабов Октавия во главе с хозяином. Причем сделали это, как понимал Юний, на вполне законном основании. Сам Октавий Лепид, вспоминая тот эпизод, лишь бешено вращал глазами да выкрикивал какие-то невнятные угрозы. Пояснить что-то большее по существу дела он был не в состоянии. Вот и приходилось теперь добывать информацию самому. Юний, конечно, мог бы зайти в канцелярию легиона - только кто бы там что показал штатскому? В Пограничье как нигде более в почете были воины, легионеры на государственной службе - всех прочих откровенно презирали. Вот и новый приятель, Корнелий, тоже бы воротил нос, кабы не собирался на пенсию и не понимал, что в таком случае очень пригодился бы знакомый юрист - казусы случались всякие.
- Ну, что тебе рассказать? - расправившись наконец с мясом, легионер откинулся к стенке. - Черное урочище - это, как бы тебе сказать… Да тут целая история…
Корнелий, конечно, был не очень хорошим рассказчиком, не оратором, прямо скажем, однако все же куда лучше Лепида. Тема урочища неожиданно оказалась близка и соседям по столу, которые поначалу прислушивались к рассказу легионера, а потом начали вставлять замечания, что, в принципе, было весьма на руку Рыси. За этим он в корчму и зашел, а не только для того, чтобы погреться да попить пива. Хотя и для этого тоже.
Черным урочищем называлась поросшая густым сосняком гора да огромный овраг посреди мертвого леса, толстенных, когда-то поваленных бурей деревьев. Стволы их почернели от времени, отсюда и название урочища. Заросший густым колючим кустарником овраг спускался к реке, а мертвый лес тянулся по обеим его сторонам мили на три - и это были на самом деле мертвые земли, куда никто никогда не ходил. Говорили, что когда-то давно один пастушонок сунулся в урочище поискать пропавшую корову - на следующее утро у дороги нашли сразу две головы - коровью и несчастного пастушонка. Самое интересное, что головы были не отрублены, что еще можно было бы свалить на разбойников-алеманов. Нет, с окровавленных шей свисали лоскутки кожи со следами острых зубов! Местные жители со страхом рассказывали, что в Черном урочище издревле обитает оборотень, а может, и не один. Правда, людей, тех, кто не забредал в мертвый лес, оборотень не трогал, а вот коровами не брезговал - до самого леса тянулись луга, полные сочной травы и клевера, и пастухи иногда теряли бдительность.
- А что там за селение рядом? - напомнил Рысь.
- А, ты про херусков? Гретарк - так оно называется, а что это означает в переводе с их варварского наречия, извини, не знаю.
- Староста там хитрющий, в этом Гретарке, - заметил кто-то из слушавших историю посетителей, по виду крестьянин или мелкий торговец.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересованно повернулся к нему Юний. - Что за староста?
- Хизульф, так его зовут, кажется. Тот еще жук.
- Это как - жук?
- Да так, - крестьянин (или торговец) поправил сползший с плеча плащ, подбитый заячьим мехом, - себе на уме. И серебришко у него водится, хотя деревня бедная.
- Да германцы все бедные, иначе б не рвались так в империю! - громко расхохотался Корнелий и, хлопнув Юния по плечу, предложил завалиться в лупанарий.
- В лупанарий? Это хорошо, - улыбнулся Рысь. - Только как-нибудь в другой раз, сейчас, извини - дела. Меня же, как волка, ноги кормят да еще мозги.
- Что ж, - легионер развел руками, - как знаешь. А я пойду - в лупанарии Сервилия веселые девки! Рад был знакомству.
- Я тоже.
Рысь проводил нового знакомого до самых ворот, краем глаза следя за торговцем-крестьянином в плаще на заячьем меху - выйдя во двор, тот как раз отвязывал от коновязи запряженную в телегу лошадь.
- Твоя? - подойдя ближе, кивнул на телегу Юний.
- Ну да. - Мужик обернулся. В круглой, натянутой на самые глаза шапке, отороченной собачьим мехом, с узенькой редковатой бородкой, он чем-то напоминал утомленного зимней непогодью сатира.
- Хочу нанять тебя, - Рысь улыбнулся. - Видишь ли, мне нужно привезти дров.
- Привезу! Конечно, привезу, господин! - явно обрадовался крестьянин. - Тут и говорить нечего. Дорого не возьму, не думай. Тебе каких дров - колотых или сойдет и хворост?
Юний задумался: вообще-то, положа руку на сердце, дрова ему и вовсе не были нужны - пусть о том болит голова у хозяина того доходного дома, в котором Рысь снял двухкомнатные апартаменты на втором этаже. Не самый шик, но и не вовсе уж бедно.
- Сойдет и хворост, - подумав, махнул рукой молодой юрист. - Когда привезешь?
- А когда скажешь! Только куда везти-то?
- Знаешь доходный дом Помпония Метлы?
- А, четырехэтажный, тот, что напротив театра?
- Он.
- Что же, Метла перестал отапливать постояльцев?
- Да не перестал, - пожал плечами Рысь. - Только вот берет за отопление больно уж дорого.
- Ну, это конечно… Да я привезу хворост, не беспокойся. Меня Эдоардом зовут, летом крестьянствую, зимой так, на извозе.
- За город поедешь?
- Куда ж еще?
- Ну и я с тобой заодно прокачусь, проветрюсь. Погода-то, эвон!
