– Это ты, брат Привратник? – осмелился спросить он.
Фигура протянула руку.
– МЕТАФОРИЧЕСКИ ВЫРАЖАЯСЬ, – последовал ответ.
…И патриций вручил меч Моркоу.
– Отличная работа, молодой человек, – похвалил он. – Капитан Ваймс, полагаю, всех стражников можно на остаток дня освободить от выполнения их обязанностей.
– Благодарю вас, сир, – ответил Ваймс. – Ну что ж, ребята. Вы слышали, что сказал его милость.
– Но к тебе это не относится, капитан. Нам еще надо побеседовать.
– Да, сир? – тоном простодушного непонимания ответствовал Ваймс.
Рядовой состав, бросая на Ваймса сочувствующие взгляды, поторопился покинуть помещение.
Патриций подошел к краю пола и выглянул вниз.
– Бедный Воунз.
– Да, сир, – Ваймс уставился в стенку.
– Знаешь, я бы предпочел, чтобы он остался в живых.
– Да, сир?
– Заблудшая овца, это верно, но очень полезный человек. Золотая голова. Ею он мог бы и в дальнейшем помогать мне.
– Да, сир.
– Остальное, разумеется, можно было бы выбросить.
– Да, сир.
– Я пошутил, Ваймс.
– Да, сир.
– Он ведь так и не понял сути потайных ходов.
– Нет, сир.
– Этот молодой человек… Моркоу, так, кажется, его зовут?
– Да, сир.
– Сообразительный юноша. Ему нравится служба в Ночной Страже?
– Да, сир. Он на своем месте, сир.
– Вы спасли мне жизнь.
– Сир?
– Пойдем.
Величавой поступью, с Ваймсом, следующим по его следам, он зашагал по разрушенному дворцу, пока не достиг Продолговатого кабинета. Там было прибрано. Помещение избежало общей участи, и единственный след, оставленный постигшим дворец опустошением, заключался в толстом слое пыли. Патриций сел за стол, и внезапно показалось, как будто он никогда и не покидал свое место. Ваймсу невольно подумалось: а может, это и правда так, и ему все только привиделось?
Патриций нашел нужную связку бумаг и стряхнул с нее штукатурку.
– Печально, – произнес он. – Волч так ценил порядок.
– Да, сир.
Патриций сложил руки домиком и поверх него посмотрел на Ваймса.
– Позволь дать тебе совет, капитан.
– Да, сир?
– Он поможет тебе найти в мире осмысленность.
– Сир?
– Мне кажется, жизнь для тебя так трудна, потому что ты считаешь, что есть хорошие люди и есть плохие люди, – пояснил патриций. – Но ты, разумеется, заблуждаешься. Есть, всегда и только, плохие люди,
Он махнул рукой в направлении города и подошел к окну.
– Гигантское волнующееся море зла, – произнес он почти таким тоном, каким говорят о частной собственности. – Где-то, конечно, оно бывает и помельче, однако где-то – о! – где-то оно намного глубже. Но люди вроде вас сооружают маленькие плотики из правил и туманно благих намерений и говорят: «Вот оно, противоположное, и оно в конце концов обязательно победит!» Поразительно!
Он добродушно похлопал Ваймса по спине.
– Там, внизу, – продолжал он, – живут люди, которые последуют за любым драконом, поклонятся любому богу, проигнорируют любое беззаконие. Из какой-то своей тоскливой, скучной, бытовой плохости. Я говорю не о творческой, высокой мерзости великих грешников, а о ширпотребе душевного мрака. О, так сказать, грехе, лишенном всякого намека на оригинальность. Они принимают зло не потому, что говорят «да», а потому, что не говорят «нет». Мне очень жаль, если это тебя обижает, – добавил он, положив руку на плечо капитану, – но на самом деле ты в нас нуждаешься.
– Неужели, сир? – спокойно ответствовал Ваймс.
– О да. Мы – единственные, кто знает, как заставить мир крутиться. Видишь ли, единственное, что хорошо получается у хороших людей, – это ниспровергать плохих. Нельзя не признать, в этом вы специалисты. Сегодня звонят во все колокола и сбрасывают с трона злого тирана, а назавтра кто-то уже сидит и жалуется, что теперь, после того как сбросили тирана, никто не выносит мусор. Потому что плохие люди умеют
– Может быть. Но во всем остальном вы заблуждаетесь! – воскликнул Ваймс. – Это все из-за того, что люди боятся, и от одиночества…
Фраза повисла в воздухе. Даже для него самого это прозвучало как-то пусто. Наконец Ваймс пожал плечами.
– Они просто люди, – закончил он. – И поступают так, как свойственно простым людям, сир.
Лорд Витинари ответил дружеской улыбкой.
– Разумеется, разумеется, – согласился он. – Тебе, наверное, надо в это верить. Иначе ты сойдешь с ума. Тебе покажется, что ты стоишь на мостике толщиной с волосинку над самыми сводами преисподней. Иначе существование превратится в черную муку, и надеяться останется лишь на то, что жизнь прекратится хотя бы после смерти. Я вполне тебя понимаю.
Он окинул взглядом стол и вздохнул.
– А сейчас, – продолжил он, – нам предстоит много работы. Увы, бедняга Воунз был хорошим слугой, но никудышным хозяином. Так что можешь идти. Выспись как следует. О, и завтра приведи своих людей. Город должен выразить им свою благодарность.
– Что-что? – переспросил Ваймс. Патриций бросил взгляд на длинный список дел. В его голосе вновь зазвучали отстраненные нотки, свойственные человеку, который организует, планирует и контролирует.
– Выразить благодарность, – повторил он. – После всякого победоносного освобождения должны быть свои герои. Тогда все поймут, что все прошло как положено.
Он посмотрел на Ваймса поверх списка.
– Таков естественный порядок вещей, – объяснил он.
Через несколько секунд, сделав несколько пометок карандашом на лежащей перед ним бумаге, он вновь поднял взгляд.
– Я сказал, – произнес он, –
Ваймс еще немного постоял у двери.
