– Говорят, он никогда не черствеет, храни его хоть сколько лет, – добавила матушка.
– А поешь его и будешь сыт много дней подряд, – согласилась нянюшка Ягг.
Маграт протянула руку, взяла один из плоских ломтей, попыталась было разломить его, но наконец сдалась.
– И это едят? – удивилась она.
– О нет, вряд ли он предназначается для еды, – сказала нянюшка. – Это скорее…
– …Для поддержания сил, – закончила матушка. – Говорят, что… Она вдруг замолчала.
На фоне шума реки и звука падающих с потолка капель они вдруг услышали ритмичное плюх-плюх направляющегося к ним судна. – Нас кто-то догоняет! – прошипела Маграт. На краю освещенного круга воды появились два бледных светящихся пятна. Постепенно стало ясно, что это глаза небольшого серого создания, немного напоминающего лягушку, которое гребло к ним, сидя на бревне.
Наконец оно нагнало лодку. Длинные влажные пальцы ухватились за борт, и мрачное лицо оказалось на одном уровне с лицом нянюшки Ягг. – 'Рассьте, – сказала тварь. – У ммммня дддднь рожжжженья.
Все три ведьмы несколько мгновений молча таращились на нежданного гостя. Потом матушка Ветровоск схватила весло и что было силы огрела существо прямо по голове. Послышался всплеск, а потом откуда-то издалека до них донеслась приглушенная брань.
– Мерзкий маленький уродец, – фыркнула матушка, когда они погребли дальше. – От таких, как он, ничего, кроме неприятностей, не жди.
– Точно, – кивнула нянюшка Ягг. – Вот от таких-то скользких все и беды.
– Интересно, что ему было нужно? – спросила Маграт.
Через полчаса лодка миновала пещеру и выплыла в узкое ущелье среди гор. На склонах поблескивал лед, а на некоторых скальных выступах лежал снег.
Нянюшка Ягг с любопытством огляделась, а затем, порывшись в недрах своих многочисленных юбок, извлекла на свет небольшую бутылочку. Раздался булькающий звук.
– Бьюсь об заклад, здесь замечательное эхо, – спустя некоторое время заявила она.
– Нет, только не это, – твердо сказала матушка.
– Что не это?
– Не смей затягивать Ту Песню.
– Прости, Эсме, не поняла?
– Если ты снова затянешь Ту Песню, – предупредила матушка Ветровоск, – я немедленно высаживаюсь.
– Ты какую песню имеешь в виду? – невинно осведомилась нянюшка.
– Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь, – ледяным тоном отрезала матушка. – Стоит тебе хоть капельку глотнуть, ты сразу начинаешь горланить свою любимую песенку. Совсем не думая обо мне.
– Что-то я не припомню никакой такой песенки, – кротко ответила нянюшка Ягг.
– Я говорю о песне, – сказала матушка Ветровоск, – про грызуна, с которым ни у кого ничего не получается.
– А! – нянюшка просияла, словно утренняя заря. – Так ты имеешь в виду песенку про то, как с ежиком вышел…
– Да-да, ее самую!
– Но ведь это очень старая и традиционная песня, – возразила нянюшка. – К тому же в заграницах все равно никто не поймет из нее ни слова.
– Достаточно послушать тебя, и сразу становится ясно, о чем рассказывается в этой отвратительно песенке, – рявкнула матушка. – По тому, как ты ее поешь, даже самая распоследняя болотная тварь поймет, что там говорится.
Маграт оглядела ущелье, по которому они плыли. Там и сям скалы были покрыты белыми шапками. Течение стало немного быстрее, и в воде то в дело попадались льдинки.
– Это всего лишь народная песня, Эсме, – попыталась успокоить подругу нянюшка Ягг.
– Ха! – фыркнула матушка Ветровоск. – Знаем мы эти народные песни! Уж я их вдоволь наслушалась, о да! Сначала вроде поют нормальную, хорошую песенку про… про юношу там, розы, девушку, которая любит цветы, всякое такое, а потом вдруг оказывается, что… что песня-то совсем о другом, – хмуро закончила она. – Этим народным песням доверять нельзя. Так и жди от них какой-нибудь гадости.
Маграт оттолкнула лодку от скалы. Суденышко медленно закружилось в водовороте.
– Я знаю еще одну песенку. Про двух маленьких синичек, – сказала нянюшка Ягг.
– М-м-м, – выразилась Маграт.
– Они могут начинаться и с синичек, зато, об заклад могу побиться, наверняка заканчиваются какой-нибудь там метамфорой, – отрезала матушка Ветровоск.
– Э-э-э… матушка, – позвала Маграт.
– Мало мне того, что Маграт рассказала про майские деревья и что там на самом деле происходит, – покачала головой матушка. И добавила с тоской в голосе: – А раньше, бывало, как взгляну на майское дерево весенним утром, так тепло на сердце становится, красиво…
– Кажется, река становится какой-то чересчур бурной, – предупредила Маграт.
– Не понимаю, почему некоторые ну никак не могут плыть себе спокойно и плыть! – рассердилась матушка.
– Да нет, вы посмотрите, как нас несет, – сказала Маграт, снова отталкивая лодку со скалы.
Матушка Ветровоск чуть отклонилась в сторону и заглянула за Маграт. У реки впереди был какой-то обрезанный вид, наводящий, например, на мысли о близком водопаде. Лодка и в самом деле набирала ход. Послышался приглушенный рев.
– Нас не предупреждали ни о каком водопаде, – покачала головой матушка.
– Видать, думали, что мы сами его найдем, – ответила матушка Ягг, собирая свои причиндалы и вытаскивая за шкирку Грибо, который забился под скамейку. – Эти гномы очень неразговорчивый народец, слова лишнего не вытянешь. Хорошо, что ведьмы хоть плавать умеют. К тому же гномы ведь знали, что у нас есть метлы.
– Это
– Эсме, убери свои ноги, расставилась здесь, как…
Лодка резко качнулась.
Маграт воспользовалась случаем и, когда небольшая волна перехлестнула через борт, вытащила волшебную палочку.
– Не волнуйтесь, – успокоила она. – Я воспользуюсь палочкой. Кажется, я наконец научилась ею пользоваться…
– Нет! – хором закричали матушка Ветровоск и нянюшка Ягг.
