этого не случится. Забирай их, граф. Научи чтить традиции. Научи быть глупыми.
Граф кивнул и улыбнулся во весь свой клыкастый рот.
– Обязательно. Иногда, чтобы жить дальше, нужно умереть, а потом восстать из могилы обновленным. Я научу их.
– Ха! Ты не живешь, граф. Живет феникс. А ты просто притворяешься живым, хотя на самом деле мертв. Теперь убирайтесь, все!
Снова возник раскол во времени, а потом стая сорок взлетела с того самого места, где стояли вампиры, и, громко треща, скрылась в темноте под крышей.
– Да их здесь сотни! – воскликнула Агнесса.
– Ну, вампиры умеют менять облик, – сказала нянюшка. – И это известно всякому, кто хоть немного разбирается в вампирах.
– Интересно, а триста сорок – это к чему?
– Триста сорок – это к тому, что пора накрывать мебель чехлами, – хмыкнула нянюшка. – А мне пора крепко выпить.
Толпа, поняв, что представление закончилось, начала рассасываться.
– Почему она не позволила их уничтожить? – прошипел Петр рядом с Агнессиным ухом. – Смерть для них – слишком легкий выход!
– Ага, – согласилась Агнесса. – Именно поэтому она и не позволила им умереть.
Овес не шевелился. Он по-прежнему смотрел прямо перед собой, руки у него тряслись. Агнесса подвела его к скамье и осторожно усадила.
– Я убил его, да? – прошептал он.
– В некотором роде, – кивнула Агнесса. – С этими вампирами никогда точно не знаешь.
– У меня не было выхода! Все стало каким-то… воздух вдруг стал золотым, и был только этот момент, чтобы что-нибудь совершить…
– Вряд ли кто-то будет выражать недовольство, – сказала Агнесса.
«Согласись, а он весьма милый, – прошептала Пердита. – Если б он еще выдавил этот свой прыщ…»
Маграт села по другую сторону от Овса и принялась укачивать дочку. Пару раз она глубоко вздохнула.
– Ты поступил очень храбро, – сообщила она.
– Нет, – не согласился Овес. – Я думал, матушка Ветровоск вмешается и…
– А она и вмешалась, – поежилась Маграт. – Еще как вмешалась…
Матушка Ветровоск сидела на другом конце скамьи и поглаживала переносицу.
– А сейчас я хочу поехать домой, – сказала она. – Забраться в постель и спать целую неделю. – Она зевнула. – И чая хочется.
– Но у тебя ведь был чай! – воскликнула Агнесса. – Мы чуть слюной не захлебнулись, глядя на тебя!
– Откуда здесь взяться чаю? Я просто заварила какую-то грязь. Но я знаю, что нянюшка всегда таскает с собой пакетик чая. Где-нибудь в своих закромах. – Она снова зевнула. – Маграт, завари-ка чайку.
Агнесса открыла было рот, но Маграт жестом приказала ей молчать и передала ей девочку.
– Конечно, матушка, – сказала она, мягко толкая Агнессу обратно на скамейку. – Только узнаю у Игоря, где тут хранится чайник.
Всемогучий Овес вышел на крепостную стену. Солнце было уже высоко, свежий ветерок шелестел над лесами Убервальда. На деревьях рядом с замком трещали сороки.
Матушка, облокотившись о стену, смотрела на рассеивающийся туман.
– Похоже, день будет ясным, – весело произнес Овес.
К своему немалому удивлению, он действительно ощущал некую радость. Воздух был прозрачным, навевал мысли о будущем, которое таит в себе неограниченные возможности. Он хорошо помнил момент, когда взмахнул топором, когда
– Ближе к вечеру со стороны Пупа придет гроза, – сообщила матушка.
– Ну… по крайней мере, будущему урожаю это только на пользу.
Что-то сверкнуло в небе. При солнечном свете было трудно различить крылья феникса, они казались бледными вспышками желтизны, и виднелся лишь силуэт маленького ястреба в центре, парящего над замком.
– Как может прийти кому-то в голову убить такое существо? – спросил Овес.
– О, некоторые убивают просто ради развлечения.
– Это настоящая птица или она существует только…
– Она просто существует, – резко перебила его матушка. – Не перебарщивай с аллегориями, ими и подавиться недолго.
– Знаешь, я сейчас чувствую себя так, будто на меня снизошла благодать.
– Правда? А я каждое утро чувствую то же самое. Как увижу рассвет, так и чувствую, – хмыкнула матушка. – Доживешь до моих лет, поймешь. – Она вздохнула, а потом заговорила словно бы сама с собой. – Стало быть, она не переходила на другую сторону, что бы люди ни говорили. Хотя с этим старым вампиром нужно держать ухо востро. Но она не переходила на другую сторону. Ты же слышал его слова? Именно так он и сказал. Хотя никто его не заставлял.
– Э… да.
– Тогда она была старше меня. Бабушка Алисой была хорошей ведьмой. Палец в рот не клади. Со странностями, конечно, но у кого их нет?
– У всех, кого я знаю, странностей с избытком.
– Ага. – Матушка выпрямилась. – Ну, ладно…
– Э…
– Да?
Овес смотрел на подвесной мост и ведущую к замку дорогу.
– Там какой-то человек в заляпанной грязью ночной рубашке. Он размахивает мечом, – сообщил Овес. – Его сопровождают жители Ланкра и какие-то синие человечки…
Он еще раз посмотрел вниз.
– Надеюсь, что это грязь…
– Должно быть, это король, – догадалась матушка. – Судя по воплям, Большая Агги напоила его своим варевом. Он как раз вовремя.
– Э… но ведь все уже закончилось?
– Ну, он ведь король. А короли всегда прибывают вовремя, на то они и короли. Ты ведь не станешь убеждать его в обратном? Кроме того, он все равно ничего не понимает, поскольку отведал пойла Большой Агги. Думаю, нам лучше спуститься.
– По-моему, я должен сказать тебе спасибо, – промолвил Овес, когда они подошли к винтовой лестнице.
– За то, что я помогла тебе там, в горах?
– Мир стал… другим. – Взгляд Овса скользнул по затянутой дымкой долине, по лесам и лиловым горам. – Теперь я буквально во всем вижу что-то святое.
И тут он впервые увидел искреннюю улыбку матушки Ветровоск. Обычно
