Он услышал, как упал на пол топор, когда его владелец попытался закрыть глаза руками. Это было случайностью, неожиданным даром с небес, но у Ваймса не было времени благодарить бога отчаявшихся людей. Он бросился вперед, нанес изо всех сил удар ногой и услышал, как кто-то резко охнул от боли. Потом прыгнул в темноту, где прятался второй гном, нащупал его голову, резко развернулся и вогнал эту голову на манер тарана в невидимую стену.
Первый гном пытался подняться на ноги. Ваймс нащупал его в полумраке, схватил за шиворот, поднял на уровень своего лица и прохрипел:
–
Он ударил гнома в живот. Сейчас был не самый подходящий момент играть по правилам маркиза Пышнохвоста[22].
Потом Ваймс повернулся, схватил клетку с жучком-светлячком и метнулся к двери.
Он скорее почувствовал, чем увидел, уходящий в обе стороны коридор. Ваймс остановился буквально на мгновение, чтобы поймать щекой легкое дуновение ветерка, после чего побежал туда, откуда дул воздух.
Спустя некоторое время он увидел висевшую на стене клетку с очередным жучком. Светлячок освещал (ну а точнее, делал окружающую темноту менее черной) огромное круглое отверстие, в котором лениво вращался вентилятор.
Лопасти крутились так медленно, что Ваймс без труда проскочил между ними в бархатно-черный грот.
«Кто-то страстно желает моей смерти, – думал он, пробираясь вдоль невидимой стены туда, откуда дул ветерок. – Один выстрел, которого никто не ждет… Никто? Или все-таки кто-то ждет?»
Если ты хочешь освободить узника из тюрьмы, то даешь ему ключ или напильник. Только не оружие. С помощью ключа узник может вернуть себе свободу, а с помощью оружия он может только одно – умереть.
Ваймс вовремя остановился, одна его нога уже была занесена над бездной. Жучок осветил громадную дыру в полу. Ее глубина притягивала, манила к себе.
Сжав в зубах кольцо жучиной клетки, Ваймс отступил на несколько шагов… и неточно рассчитал расстояние. Он ударился о противоположный край дыры всеми ребрами и замер, едва успев впиться ногтями в какую-то трещинку.
Часть знаменитого анк-морпоркского чувства юмора с шипением вырвалась из груди сквозь стиснутые зубы.
Наконец Ваймс с трудом вылез из ямы и перевел дыхание. Потом достал из кармана однозарядный арбалет, разрядил его в пол, бросил оружие в яму, прислушался, услышал через несколько долгих секунд металлический «бряк» и двинулся дальше, навстречу ветерку.
Добравшись до конца тоннеля, он оказался на дне шахты. Зеленоватый свет выявил небольшой сугроб посредине открытого пространства.
Ваймс зачерпнул горсть снега, а когда поднял лицо, снежинка опустилась и растаяла на его щеке. Он улыбнулся. Жучиный свет выхватил из темноты уходившую вверх спиралевидную лестницу.
Впрочем, лестницей это можно было назвать лишь с большой натяжкой. Когда прокладывалась шахта, гномы сделали отверстия в скале и вбили в них обрезки бревен. Он испытал пару ступенек на прочность. Вроде бы должны выдержать. Если продвигаться вперед осторожно, он сможет вскарабкаться…
Ваймс успел подняться достаточно высоко, когда сломалось первое бревно. Правда, он тут же вскинул вверх руки и ухватился за следующее бревно, но сразу же почувствовал, что пальцы соскальзывают с мокрого дерева. Жук-светлячок полетел вниз. Беспомощно раскачиваясь взад- вперед, Ваймс увидел, как круг зеленоватого света сначала сократился до точки, а потом и вовсе исчез.
Он с ужасом понял, что подтянуться не сможет. Пальцы уже онемели, и остаток жизни по своей продолжительности равнялся времени, в течение которого они еще смогут цепляться за отсыревшее дерево.
То есть не больше минуты.
В течение минуты можно сделать многое, но только если у тебя свободны обе руки и ты не болтаешься в темноте над бездной.
Пальцы разжались. Буквально через мгновение он шмякнулся на бревна- ступеньки ярусом ниже, которые мгновенно сломались.
Человек и бревна упали на следующий ярус. Ваймс ударился боком с такой силой, что у него даже ребра затрещали. Покачиваясь на бревне, которое почему-то выдержало, а не сломалось, он слушал грохот падавших на дно шахты обломков.
– …! – Ваймс хотел выругаться, но после падения никак не мог набрать в грудь воздуха. Он просто висел на бревне, будто сложенные штаны.
Он давно не спал. То состояние, в котором он пребывал на каменной плите в камере, нельзя было назвать сном. После нормального сна во рту не возникает ощущения, словно его залили клеем.
А ведь еще сегодня утром новый посол Анк-Морпорка вручал свои верительные грамоты. А вечером главнокомандующий Стражей Анк-Морпорка собирался раскрыть кражу, казавшуюся такой простой. А сейчас он болтается в какой-то ледяной шахте, и лишь несколько дюймов прогнившей, ненадежной древесины отделяют его от короткого путешествия в мир иной.
Он надеялся только на одно – на то, что вся его жизнь не промелькнет перед глазами. Были в ней определенные эпизоды, которые очень не хотелось вспоминать.
– А… сэр Сэмюель. Какая неудача. А ваши дела шльи так успешно.
Он открыл глаза и в тусклом лиловом ореоле увидел леди Марголотту. Она сидела в пустоте.
– Вам чьем-нибудь помочь? – спросила она.
Совершенно одуревший Ваймс покачал головой.
– Если хотьите знать, мне совсем не нравьится то, чем я сейчас заньимаюсь, – сказала вампирша. – Все так… предсказуемо. О, а это старое гнилое бревно выглядьит не больно-то…
Бревно сломалось. Ваймс, раскинув руки и ноги, приземлился одним витком спирали ниже и начал было падать дальше, но успел схватиться за одну из ступеней и повиснуть.
Леди Марголотта величественно спустилась к нему.
Снизу донесся грохот упавших бревен.
– Теоретически это вполне приемлемый способ спуска. Вы могли бы даже выжьить, – пожала плечами вампирша. – Но, увы, к превельикому сожалению, падавшие бревна сломальи большую часть ступеней из тех, что идут ниже.
Ваймс перенес вес с руки на руку. Ему показалось, что он более или менее крепко держится за бревно. Вполне возможно, ему удастся подтянуться…
– Я знал, что за всем этим стоишь ты, – пробормотал он, пытаясь усилием воли вдохнуть жизнь в плечевые мышцы.
– Ничего вы не знальи. Впрочем, нет. Вы знальи, что Лепешка не была украдена.
Ваймс уставился на спокойно парящую в воздухе фигуру.
– Гномы никогда не догадались бы… – начал было он, но бревно как-то противно дернулось под его весом, словно сообщая всем незадачливым пассажирам, что их вот-вот ожидает приземление.
