Вор Времени

— И какие…

— ВСЕ.

В тот же миг во вспышке света возникла фигура в белых одеждах с книгой в руках.

Она посмотрела на Смерть, потом на бесконечные ряды Ревизоров и произнесла:

— Извините? Я туда попал?

Двое Ревизоров считали количество атомов в тротуарной плитке.

Почувствовав движение, они подняли головы.

— Добрый день, — сказал Лю-Цзы. — Могу я обратить ваше внимание на то, что держит в руках моя ассистентка?

Сьюзен подняла вверх табличку с надписью: «Рот Должен Быть Открыт. Это Приказ».

В тот же момент Лю-Цзы разжал кулаки. В каждом оказалось по карамельке, а он был хорошим стрелком.

Рты закрылись. Лица приняли бесстрастное выражение. Раздался звук, что- то среднее между мяуканьем и криком, и затих на уровне слышимости. А затем… Ревизоры исчезли, постепенно размывшись по краям, а когда процесс ускорился, рассеялись в воздухе.

— Нечего по сторонам зевать, — сказал Лю-Цзы. — Почему этого не происходит с людьми?

— Почти происходит, — сказала Сьюзен, и когда на нее обратились все взгляды, пояснила:

— С глупыми и несдержанными точно.

— Вам не надо концентрироваться, чтобы сохранять форму, — сказала Гармония. — И, кстати, у нас кончилась карамель.

— Нет, в Золотом Ассорти В amp;Б есть еще шесть, — сказала Сьюзен. — Три из крема с белым шоколадом, покрытые с черным, и три со взбитыми сливками в молочном шоколаде. Они в серебристой обер… Послушайте, я просто знаю, ясно? Может пойдем, а? Только без разговоров о шоколаде.

— Нет над нами твоей власти, — сказал Ревизор. — Мы не из живущих.

— НО ВЫ ПРОЯВИЛИ ВЫСОКОМЕРИЕ, ГОРДЫНЮ И ГЛУПОСТЬ. ЭТО ЭМОЦИИ. Я БЫ ДАЖЕ СКАЗАЛ ПРИЗНАКИ ЖИЗНИ.

— Простите? — позвала сияющая фигура в белом.

— Но ты один вышел против нас!

— Простите?

— ДА? — сказал Смерть. — ЧТО ВАМ?

— Это Апокалипсис, так? — раздраженно уточнила сияющая фигура.

— МЫ БЕСЕДУЕМ.

— Да, но это ведь Апокалипсис? Вообще-то конец вообще-то света?

— Нет, — сказал Ревизор.

— ДА, — сказал Смерть. — ЭТО ТАК.

— Здорово! — сказала фигура.

— Что? — сказал Ревизор.

— ЧТО? — сказал Смерть.

Фигура смутилась.

— Ну, конечно, не здорово. Совсем даже нездорово. Но ведь я здесь для этого. Я вообще для этого, — она подняла книгу. — Э, у меня в записях появилось место с пометкой «готово». Уау! Так давно уже ничего не происходило, ну понимаете…

Смерть посмотрел на книгу. Обложка и все страницы в ней были сделаны из железа. На него снизошло озарение.

— ТЫ АНГЕЛ, ОДЕТЫЙ В ОДЕЖДЫ БЕЛЫЕ С ЖЕЛЕЗНОЙ КНИГОЙ ИЗ ПРОРОЧЕСТВА ТОБРУНА? Я ПРАВ?

— Точно! — ангел поспешно пролистал бряцающие страницы. — И с вашего позволения, там сказано «облачен». Обла-ченнн. Мелочь, я знаю. Но люблю, когда это произносят правильно.

— Что здесь происходит? — заревел Ревизор.

— НЕ ЗНАЮ, КАК ТЕБЕ СКАЗАТЬ, — сказал Смерть, игнорируя его. — НО ТЫ ЗДЕСЬ НЕЗАКОННО.

Страницы перестали клацать.

— Что вы имеете в виду? — подозрительно осведомился ангел.

— КНИГА ТОБРУНА НЕ СЧИТАЕТСЯ ОФИЦИАЛЬНЫМ ЦЕРКОВНЫМ ДОГМАТОМ В ТЕЧЕНИИ ВОТ УЖЕ СТА ЛЕТ. ПРОРОК БРУТА ОБЪЯСНИЛ, ЧТО ВСЯ ГЛАВА БЫЛА МЕТАФОРОЙ, ОПИСЫВАЮЩЕЙ СРАЖЕНИЕ БОГОВ СО СТАРОЙ ЦЕРКОВЬЮ. ОНА НЕ ВОШЛА В ИСПРАВЛЕННУЮ ВЕРСИЮ КНИГИ ОМА, ТАК БЫЛО РЕШЕНО СБОРОМ ДУХОВЕНСТВА.

— Что?

— ПРОСТИ.

— Меня вышвырнули? Как чертовых кроликов и сироп?

— ДА.

— И тот кусок, где я трублю в трубу?

— ОХ, ДА.

— Вы уверены?

— Я ВСЕГДА УВЕРЕН.

— Но ты Смерть, а это Апокалипсис? — сказал Ангел в отчаянье. — Значит…

— К СОЖАЛЕНИЮ, ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ ОФИЦИАЛЬНОЙ ЧАСТЬЮ ПРОЦЕССА.

Уголком сознания Смерть следил за Ревизором. Ревизоры всегда слушают, что говорят люди. Чем больше говорят люди, тем более единодушным становиться решение, и тем меньше несет ответственности каждый в отдельности. Но этот Ревизор начал выказывать признаки нетерпения и раздражения…

Эмоции. Эмоции делают тебя живым. А Смерть знал, как поступать с живыми.

Ангел оглядел вселенную.

— Что же мне тогда делать? — взвыл он. — Это то, чего я ждал! Тысячи лет! — он уставился на железную книгу. — Тысячи скучных, утомительных, зря потраченных лет… — бормотал он.

— Ты уже закончил? — Сказал Ревизор.

— Одно большое явление. Вот и все что мне надо. Это мое предназначение. Ждешь, тренируешься — а потом тебя просто вычеркивают, потому что сера больше не в моде? — Ангел добавил горечи в свой ангельский голос. — И никто не сказал мне, конечно…

Он посмотрел на заржавевшие страницы.

— Следующим должен быть Чума, — пробормотал он.

— Значит, я опоздал? — донесся голос из ночи.

И появилась лошадь. Он расцвел болезненной улыбкой, похожей на гангренозную рану прямо перед тем, как придет цирюльник-хирург с ножовкой.

— Я ДУМАЛ, ТЫ НЕ ПРИДЕШЬ, — сказал Смерть.