Ваймс отбросил окурок сигары и взглянул на стену.
— Ладно, — произнес он. — Я прослежу за всем. Но когда придет время…
— Мы будем готовы, — закончил Подметала. — Как и вы…
Он замолчал. Был и другой звук, тонкий, едва уловимый, точно скольжение песчинки.
— О боги, — прошептал Ку.
Ваймс опустил взгляд.
Окурок все еще тлел. Но вокруг него двигался Сад Безмятежности Внутреннего Города, галька скользила по гальке. Осторожно вращаясь, проплыл огромный округлый камень. И Ваймс вдруг понял, что весь сад движется, кружась в тонкой струйке дыма. Мимо, катясь с одного камня на другой, точно кусочек фрукта, передаваемый от одного муравья другому, проплыла сгоревшая спичка,
— Так и должно быть? — спросил он.
— Теоретически, да, — отозвался Подметала. — Сейчас я должен оставить вас, мистер Ваймс.
Ваймс в последний раз взглянул на движущийся сад, пожал плечами и перелез через стену.
Два монаха смотрели за происходящим. Движение камней аккуратно подталкивало окурок к центру.
— Удивительно, — произнес Ку. — Теперь он часть узора. Я не знаю, как тебе это удалось.
— Это не я, — ответил Подметала. — Ку, мы можем…
— Больше никаких временных сдвигов, — отрезал Ку. — Проблем и так достаточно.
— Вполне справедливо, — вздохнул Подметала. — Тогда мне придется отправить поисковые партии. Заемщики, скупщики драгоценностей, ломбарды… мы найдем его. Я понимаю нашего друга. Одной работы не достаточно. Ему нужно что-то реальное. И я знаю что именно.
Они снова посмотрели на движущийся, кружащийся сад, и чувствовали, как высвобождающиеся нити истории оплетают мир.
Возвращаясь в штаб стражи, Ваймс старался не бежать, ведь кругом было слишком много нервничающих людей, и бегущий человек в форме привел бы к неприятностям.
Кроме того, на встречу к офицерам спешить не принято. Он был сержантом. А сержанты вышагивают размеренной походкой.
К его невеликому удивлению люди все еще были во дворе. Кто-то даже поставил чучела для тренировок с мечом, которые были бы полезны, если б стражники вдруг столкнулись с безруким, привязанным к шесту врагом.
Он поднялся по лестнице. Дверь в кабинет капитана была открыта, и Ваймс заметил, что новый начальник переставил стол так, чтобы можно было видеть всю лестницу вместе с площадкой. Плохой знак, очень плохой. Офицер не должен видеть, что происходит, он должен полагаться на сержантов, которые рассказывают ему обо всем. Таким образом, все идет гладко.
Этот человек не дурак. О боги…
Капитан поднял голову. Вот дьявол, выругался Ваймс. Теперь это чертов Раст! Это и в самом деле был достопочтимый Рональд Раст, божий дар врагу, любому врагу, и ходячий повод к дезертирству.
Семейство Растов дало миру великих солдат, верных принципам военной школы «Вычти потери со своей стороны из жертв врага, и если итог окажется положительным, то была одержана блестящая победа». Но отсутствие у Раста какого-либо понимания в военном деле было сопоставимо лишь с его высоким мнением о своем таланте, который на деле далеко уходил в сторону отрицательных величин.
Тогда это был не Раст. Он едва припоминал какого-то глуповатого капитана. Все эти маленькие изменения… к чему они приведут?
Готов поспорить, его только что произвели в капитаны, подумал Ваймс. Сколько же я жизней спасу, если сейчас случайно отрублю ему голову? Достаточно лишь посмотреть в эти голубые глаза, на эти идиотские кудрявые усы. А ведь он станет еще хуже.
— Вы Киль? — Голос был похож на лай собаки.
— Да, сэр.
— Я посылал за вами час назад.
— Да, сэр. Но я был на дежурстве всю ночь и все утро, и столько всего нужно было…
— Я считаю, что приказам должно подчиняться незамедлительно, сержант.
— Да, сэр. Я тоже, сэр. И потому…
— Дисциплина начинается сверху, сержант. Люди подчиняются вам, вы подчиняетесь мне, я — своему начальству.
— Рад слышать, сэр. — У Раста была та же твердая хватка и в вежливости.
— Что там творится во дворе?
Ваймс поплыл по течению…
— Поднимаю мораль, сэр. Вселяю эспридекор[Дух единства (фр.)].
… и налетел на рифы. Раст поднял брови.
— Зачем? — спросил он. — Они должны делать то, что им приказывают, как и вы. Дружеские объятия в это не входят.
— Товарищество помогает в работе. Знаю на собственном опыте.
— Вы таращитесь на меня, Киль?
— Нет, сэр. Это выражение искреннего сомнения, сэр. «Таращиться» на четыре ступеньки выше этого, сразу после «забавного взгляда», сэр. Согласно военному обычаю и практике, сэр, сержанту дозволено все, вплоть до выражения проницательно…
— Что это за шапка на ваших нашивках?
— Это значит «караульный пристав», сэр. Они были особым родом полицейских.
Капитан что-то буркнул и взглянул на лежащие перед ним бумаги.
— Лорд Ветрун получил необычную просьбу произвести вас в лейтенанты, сержант. От Каченса, капитана Неназываемых. А его светлость прислушивается к капитану Каченсу. Да, и он хочет перевести вас к Неназываемым. Лично я считаю, что он спятил.
— Здесь я с вами согласен на все сто, сэр.
— Вы не хотите стать лейтенантом?
— Нет, сэр. Слишком много для Дика и слишком мало для Ричарда, сэр, — ответил Ваймс, фокусируя взгляд в нескольких дюймах над головой Раста.
— Что?
— Ни то, ни другое, сэр.
— А, так вы хотите стать капитаном, да? — злобно ухмыльнулся Раст.
— Нет, сэр. Я не хочу быть офицером, сэр. Я теряюсь, когда на столе лежит больше одного ножа и вилки, сэр.
— Не думаю, что из вас вышел бы хороший офицер, сержант.
— Нет, сэр. Благодарю, сэр. — Старый добрый Раст. Юный добрый Раст. Та же необдуманная грубость, скрывающаяся под маской откровенного разговора, та же твердолобость и все та же мелочная злоба. Любой сержант, достойный своих нашивок, способен понять, как это использовать.
