— 'Вести' отправили это из своего фургончика, сэр! Я выследил его!
— Превосходно, Багги!
В вихре крыльев на стену приземлился сарыч.
— А, э… как его зовут? — спросил Ваймс. Сарыч одарил его бездумным, отстраненным, как и у всякой птицы, взглядом.
— Это Морган, сэр. Ее обучали пиктси. Отличная птица.
— Это за нее мы отдали ящик виски?
— Да, сэр, и стоит каждого глотка.
В руке Ваймса трепыхнулся голубь.
— Подожди здесь, Багги, а я пришлю Реджа со свежей крольчатиной, — сказал он и зашел внутрь башни.
У его стола сержант Ангва читала Живой Завет Нуггана.
— Это почтовый голубь, сэр? — спросила она, когда Ваймс сел.
— Нет, — ответил он. — Подержи его, хорошо? Я хочу взглянуть на письмо.
— А он очень похож на почтового голубя, — Ангва отложила книгу.
— Да, но сообщения, передаваемые по воздуху, Отвергнуты Нугганом, — отозвался Ваймс. — По всей видимости, молитвы верующих рикошетят от них. Нет, думаю, я просто нашел чьего-то потерянного питомца, а в этой трубочке, должно быть, записано имя владельца и его адрес. Я ведь добрый человек.
— Значит, вы не перехватываете сообщения «Вестей», сэр? — улыбнулась Ангва.
— Ни в коем случае, нет. Мне просто хочется узнать сегодня то, что будет завтра. А у мистера де Слова, кажется, нюх на подобные вещи. Ангва, я хочу, чтобы эти идиоты прекратили воевать, и тогда все мы отправимся домой, и если ради этого какой-то голубь изгадит мой стол, что ж, пусть будет так.
— О, прошу прощения, сэр, я не заметила. Сейчас уберу.
— Попроси Реджа достать сарычу кролика, хорошо?
Когда она ушла, Ваймс осторожно открыл трубочку и вынул свиточек тонкой бумаги. Он развернул его, разгладил и, улыбаясь, прочел заметку. Потом он перевернул его и взглянул на картинку.
Он все еще смотрел на нее, когда вернулась Ангва, а Редж нес полведра кроличьих обрубков.
— Что-нибудь интересное, сэр? — бесхитростно спросила Ангва.
— Ну, можно и так сказать. Все изменилось, ставки сделаны. Ха! Мистер де Слов, маленький дурачок…
Он протянул ей бумагу. Она осторожно прочла ее.
— Повезло им, сэр. Многим на вид не больше пятнадцати, и, учитывая рост этих кавалеристов, что ж, остается лишь удивляться.
— Да, да, можно сказать и так, можно и так, — лицо Ваймса сияло, точно у человека, решившего рассказать последнюю шутку. — Скажи, де Слов разговаривал с главнокомандующими Злобении, когда приехал?
— Нет, сэр. Насколько понимаю, ему отказали в аудиенции. Они не совсем понимают, что такое репортер, и, похоже, адъютант просто вышвырнул его и сказал, что он им досаждает.
— Вот ведь бедолага, — все еще ухмыляясь, произнес Ваймс. — Ты ведь встречала князя Генриха. Опиши его…
Ангва откашлялась.
— Ну, сэр, он был… в основном зеленым, с оттенком синего, намеком на грллсс и…
— Я имел в виду, описать его, с учетом того, что я не оборотень, который видит носом, — произнес Ваймс.
— О, да, — отозвалась она. — Простите, сэр. Рост шесть футов два дюйма, сто восемьдесят фунтов, светлые волосы, сине-зеленые глаза, шрам на левой щеке, носит монокль, усы вощеные…
— Хорошо, очень хорошо. А теперь посмотри на «капитана Хоренца», а?
Она снова взглянула на картинку и очень тихо произнесла:
— О, боги. Они не знали?
— Он ведь не собирался говорить им, так? Они могли увидеть какую-нибудь картину?
Ангва пожала плечами.
— Сомневаюсь, сэр. Ну, то есть, где бы они ее нашли? Здесь не было газет, до тех пор, пока не появились фургоны 'Вестей'.
— Может, есть вырезанная из дерева?
— Нет, они Отвергнуты, если только не изображают герцогиню.
— Значит, они и правда не знали. И де Слов никогда не видел его. Но ты его видела. Что ты думаешь о нем? Только между нами.
— Заносчивый ублюдок, сэр, и я знаю, что говорю. Из тех, что думают, будто бы знают, что именно нравится женщине, и это — они сами. Само дружелюбие, пока им не скажешь «нет».
— Глуп?
— Не думаю. Но и не настолько умен, как считает.
— Верно, потому что он не сказал нашему другу-писателю свое настоящее имя. Ты читала, что написано в конце?
Под текстом Ангва прочла приписку: «Перри, капитан угрожал и кричал на меня, когда рекруты ушли. Увы, у нас не было времени выловить ключ из уборной. Пожалуйста, сообщи об их местонахождении князю. ВДС»
— Похоже, Вильям тоже не поладил с ним, — наконец проговорила она. — Интересно, что князю понадобилось там?
— Ты ведь сама сказала, что он заносчивый ублюдок, — ответил Ваймс. — Может, он решил проехаться и посмотреть, дышит ли его тетушка…
Его голос затих. Ангва взглянула на лицо Ваймса, который смотрел прямо сквозь нее. Она знала его. Он думал, что война — это всего лишь преступление, вроде убийства. Он не слишком доверял людям с титулами и рассматривал свой титул герцога, как описание работы, а не путь к величию. У него было странное чувство юмора. И он чувствовал то, что она называла предвестием, как те маленькие соломинки, что кружат в воздухе перед бурей.
— Нагишом, — произнес он, посмеиваясь. — Могли перерезать им глотки. Не стали. Забрали их сапоги и позволили прыгать к дому нагишом. — Отряд, казалось, обрел нового друга.
Она ждала.
— Мне жаль борогравцев, — сказал он.
— Мне тоже, сэр, — отозвалась Ангва.
— Да? Почему?
— Религия плохо влияет на них. Вы видели последние Отвержения? Они Отвергают запах свеклы и рыжих людей. И подчерк был довольно дрожащим, сэр. А здесь корнеплоды — основная еда. Три года назад было Отвергнуто выращивание корнеплодов на земле, где рос горох или пшеница.
Ваймс непонимающе смотрел на нее, и она вспомнила, что он был горожанином.
