— Это значит, нет никакого севооборота, сэр, — объяснила она. — Земля истощается. Вспыхивают болезни. Вы были правы, говоря, что они сходят с ума. Эти… заповеди просто тупы, любой фермер понимает это. Думаю, люди следуют им, пока хватает сил, но рано или поздно ты либо нарушаешь их и чувствуешь свою вину, либо следуешь им и страдаешь. Без какой-либо причины, сэр. Я присматривалась к ним. Они очень религиозны, но их бог подвел их. Не удивительно, что они молятся правящей династии.
Некоторое время он рассматривал письмо. Потом спросил:
— Как далеко до Плоцза?
— Около пятидесяти миль, — ответила она, и добавила. — Где-то шесть часов для волка.
— Хорошо. Багги присмотрит за тобой. Малыш Генрих будет прыгать до дома, или встретит один из своих патрулей, или вражеский патруль… Но в ветряную мельницу попадет целая куча дерьма, как только все увидят эту картинку. Думаю, де Слов освободил бы его, если бы тот был вежлив. Это научит его не связываться с грозной силой свободной прессы, хаха. — Он сел и потер руки. — Теперь давай отправим этого голубя обратно, пока его не хватились, а? Пусть Редж спустится к людям из «Вестей» и скажет, что их голубь залетел не в то окно. Опять.
Все шло замечательно, вспоминала потом Полли.
К докам они не пошли — было видно, что лодки там нет. Они не появились, и лодочник отплыл без них. Возглавляемые Блузом на его старенькой лошаденке, они прошли мост и отправились в леса. Маледикт шел впереди, а… Нефрития была замыкающей. Ночью никакой свет не нужен, если вампир идет впереди, а тролль прикрывает тыл.
Никто не говорил про лодку. Вообще никто ничего не говорил. Дело в том… дело в том, поняла Полли, что они больше не были одни. Они разделили Секрет. Чувствовалось огромное облегчение, и сейчас вовсе не нужно было говорить об этом. Как бы то ни было, наверное, все же стоило продолжать рыгать, ковырять в носу и почесывать в паху, просто на всякий случай.
Полли не знала, гордилась ли она тем, что они приняли ее за парня. Ну, думала она, я ведь все проработала, я освоила походку, придумала поддельное бритье, а другие о нем даже не задумывались, я не чистила ногти несколько дней, да и рыгаю я лучше, чем они. Ну, ведь я старалась. И мысль, что она так преуспела, немного раздражала ее.
Через несколько часов, когда занялся рассвет, они почувствовали запах гари. Меж деревьев слегка клубился дым. Лейтенант Блуз поднял руку, останавливая их, и о чем-то зашептался с Джекрамом.
Полли выступила вперед.
— Разрешите шепнуть, сержант? Кажется, я знаю, что это.
Джекрам и Блуз уставились на нее. Потом сержант сказал:
— Хорошо, Перкс. Разведай, прав ли ты.
Такого с Полли еще не случалось. Джекрам уступил, увидев выражение ее лица, и кивнул Маледикту.
— Иди с ним, капрал.
Они осторожно пошли вперед по опавшим листьям. Дым был тяжелым и душным и, помимо прочего, знакомым. Полли направилась туда, где сквозь густой пролесок виднелась поляна, и стала пробираться сквозь заросли лещины. Здесь дым был еще плотнее и почти недвижим.
Заросли кончились. В нескольких ярдах от нее, на очищенной земле небольшой холм извергал огонь и дым, точно вулканчик.
— Угольная печь, — шепнула Полли. — Просто кусок глины на охапке лещины. Тлеет днями. Должно быть, из-за ветра огонь разгорелся. Теперь хорошего угля не выйдет — горит слишком быстро.
Они обошли печь, держась ближе к кустам. На поляне были и другие глиняные купола, из которых вырывались слабые струйки дыма и пара. Пара печей была не достроена, свежая глина лежала рядом со связками лещины. Хижина, печи и тишина. Только слегка потрескивал огонь.
— Угольщик мертв, или при смерти, — сказала Полли.
— Он мертв, — поправил ее Маледикт. — Здесь пахнет смертью.
— Ты чувствуешь это, несмотря на дым?
— Конечно. Некоторые вещи мы чуем очень хорошо. Но как ты узнала?
— Они очень внимательно следят за пламенем, — ответила Полли, смотря на хижину. — Он бы не допустил подобного, если бы был жив. Он в хижине?
— Они в хижине, — отрезал Маледикт и пошел вперед.
Полли побежала за ним.
— Мужчина и женщина? — спросила она. — Их жены часто живут с…
— Не знаю, если это не старики.
Хижину сплели из лещины и покрыли брезентом; угольщики постоянно переезжали от одной рощицы к другой. Окон не было, а вход вместо двери закрывала тряпка. Ее отшвырнули; внутри было темно.
Я должна справиться с этим, подумала Полли.
Женщина лежала на кровати, мужчина был на полу. Было что-то еще, что видели глаза, но мозг отказывался думать об этом. Много крови. Люди были старыми. Вряд ли они могли бы стать еще старше.
Оказавшись снаружи, Полли сделала глубокий вдох.
— Думаешь, это были кавалеристы? — наконец спросила она и только потом поняла, что Маледикта трясет. — О… кровь… — сказала она.
— Я справлюсь! Все в порядке! Надо только сосредоточиться и все будет хорошо! — тяжело дыша, он прислонился к хижине. — Хорошо, все в порядке, — наконец произнес он. — И я не чувствую лошадей. Неужели ты не видишь? Кругом грязь, но нигде нет следов копыт. А вот отпечатков ног — достаточно. Это были наши.
— Не говори ерунды, наши…
Вампир нагнулся и вытащил что-то из опавших листьев. Большим пальцем он соскреб грязь. На тонкой латуни был виден Сияющий Сыр — знак Взад-и-Вперед.
— Но… Я думала, мы — хорошие ребята, — слабым голосом проговорила Полли. — То есть, если б мы были ребятами.
— Мне нужен кофе, — пробормотал вампир.
— Дезертиры, — говорил Джекрам, десять минут спустя. — Так бывает. — Он бросил значок в огонь.
— Но они были на нашей стороне! — возмутилась Шафти.
— И что? Не все такие джентльмены как ты, рядовой Маникль, — отрезал Джекрам. — Только не после нескольких лет жизни под стрельбой и на еде вроде крысиной поскребени. При отступлении от Краска я не пил воды три дня, а потом упал лицом в лужу лошадиной мочи, что никак не сказалось на моем отношении к людям или лошадям. Что-то случилось, капрал?
Маледикт, стоя на коленях, встревожено рылся в своем рюкзаке.
— Кофе пропал, сержант.
— Может, ты его просто не взял, — равнодушно отозвался Джекрам.
— Я взял его, сержант! После ужина я вымыл кофемолку и положил ее в рюкзак вместе с кофейными зернами. Я уверен. Для меня это очень важно!
— Что ж, если взял кто-то другой, то он пожалеет, что я родился на свет, — прорычал Джекрам, глядя на остальных. — Еще что-нибудь пропало?
— Э… я не собирался говорить об этом, я не был уверен, — начала Шафти, — но когда я открыл свой рюкзак, мне показалось, будто кто-то рылся в нем…
— Ох-хо! — начал Джекрам. — Так-так-так. Я не буду повторять это еще раз,
