скрупулезность не хватает. Правда, тип суденышка непонятный. Драккаром не назовешь, для кога маловат, для новгородской ладьи тем более. Ботик какой-то, баркас с мачтой.
— Может, все-таки ушкуйники? — неуверенно предположил Росин. — Новгородцы сегодня утром должны были на съемки приехать. Ну, и эти… С яхт-клуба. Только у них лодки стеклопластиковые, я видел.
— Какой там стеклопластик! Ты на это полюбуйся! — Валентин поднял со дна одну из пищалей и протянул Косте. — Натуральный кованый ствол! Это же сделать нужно постараться.
Росин принял тяжелое длинное ружье образца пятнадцатого-семнадцатого веком. Граненый ствол калибром миллиметров двадцать — большой палец влезает свободно. Грубо вытесанный приклад, запальное отверстие сверху. Никакого спускового механизма не имелось. Наверное, чтобы выстрелить, к затравке нужно подносить спичку.
Для времени Александра Невского оружие, конечно, неподходящее. Однако штука вполне аутентичная, под пятнадцатый век сделана вполне аккуратно.
— А вот это посмотри… — «викинг» протянул мастеру бархатную куртку.
Росин подхватил ее — и чуть не выронил от неожиданной тяжести.
— Что это?
— Ты посмотри, посмотри…
Костя начал ощупывать бархат, с каждой минутой приходя во все большее и большее изумление: на кожаную толстую основу оказалось наклепано по типу «рыбной чешуи» множество толстых стальных пластин. Броню закрывал нарядный бархат, закрепленный с помощью большого количества заклепок из, как это называется в милицейских протоколах: «металла желтого цвета». Причем металл не потемнел и не позеленел не смотря на то, что куртка имела весьма поношенный вид.
— Да это же бригантина! — присвистнул Костя. — Или бриганта. По-разному называется.
— С золотыми заклепочками, — скромно добавил «викинг». — Как думаешь, сколько такая хрень стоит?
— Вот уж не знаю, — зачесал голову Росин. — Пятьсот лет назад на нее рублей пятьсот серебром отдали бы. А сейчас…
— Тысяч десять долларов, — предположил Немеровский. — А если окажется, что она века пятнадцатого, то и все сто.
— Хорошенькие штуки здесь на палубе валяются, — усмехнулся Валентин. — Хоть бы в газету завернули, что ли. Чай, как новый «Мерседес» «весит».
Костя задумчиво потер одну из заклепок пальцем. Бриганта — это не такая вещь, которая может попасть в чьи-то руки случайно. Пара таких хранится в Эрмитаже, еще десяток в других музеях. Возможно, что-то есть у частных коллекционеров.
Трудно предположить, чтобы люди, изготовившие или купившие такой раритет, от нечего делать развлекались мелким разбоем и убийствами. Или, это «новые русские», уверенные, что смогут откупиться от любой уголовщины? Тоже бред: будет всякая уголовная шваль, так легко идущая на преступление, заботиться об аутентичности такелажа и оружия! Для исторического моделирования помимо денег и желания необходимо еще немалое знание и терпение. Просто «под настроение», ради минутной прихоти полное снаряжение с пищалями, палашами и доспехами не соберешь.
— А чего-нибудь еще вам на глаза не попадалось? — поинтересовался Костя.
— Было, — кивнул Валентин, сунул руку себе за пазуху и извлек три светло- желтых пергаментных листка, почти сплошь покрытых замысловатыми рунами.
Больше всего Росина удивили не сами руны — какой только кабалистики не повыдумывали в наше время; и не то, что знаки шли сверху вниз — всякую тарабарщину поклонники Конанов и Толкиенов всегда любили записывать китайско-японским манером. Его поразило состояние пергаментных листков. Они казались совсем новыми, только-только выделанными из тонкой свиной кожи.
— Почему ты спрятал их себе на грудь, ярл Хакан? — с подозрением поинтересовался Костя.
— Да сам не знаю, — пожал плечами Валентин. — Что-то в них знакомое показалось. Хотел потом рассмотреть поподробнее.
— Они лежали отдельно?
— Да, в шкатулке, — неохотно признал «викинг». — Там еще какие-то тряпки валялись и несколько мелких монет.
— Угу, — кивнул Росин, перелистывая мягкие листки и неожиданно для самого себя вздрогнул, наткнувшись на знакомые очертания: Финский залив, Ладожское озеро и широкая изогнутая лента Невы. Примерно посередине оказался любовно вычерченный остров, напротив которого красовалась бурая клякса, странно похожая на высохшую каплю крови. Костя сложил непонятные записи и вернул «ярлу». — Пожалуй, ты прав. Спрячь их подальше.
С холма послышались сердитые крики, ругань. Милиционер яростно отгонял от деревни очередных любопытных, подошедших из лагеря.
— Можно подумать, содержимое этой лодки попало к нам прямиком из тысяча пятисотого года, — тихо произнес «викинг».
— Пошли завтракать, Валентин, — предложил Росин. — Потом обсудим.
«Палатка мастеров», красовались на темно-зеленом брезенте выклеенные медицинским лейкопластырем буквы. То ли Миша Кемеровский вчера постарался, то ли поручил кому, и человек с утра выполнил возложенную на него обязанность. За складным столом — пластиковой столешницей на алюминиевых ножках — собралось девять человек. От «Ливонского креста» пришли одетый в длинный белый плащ с вышитым на спине огромным черным крестом «Великий магистр» Александр, бессменно руководивший клубом уже семь лет со своим закованным в кирасу оруженосцем; от «Глаза Одина» — Валентин и незнакомым Росину паренек лет двадцати, от племени ва-рау — вождь Длинное Перо и вождь Мягкая Лапа, знакомые всем присутствующим по предыдущим играм и, наконец, сам Росин с Мишей Немеровским.
Именно в таком составе мастера клубов должны были обсуждать план инсценировки сегодняшней высадки шведского десанта и его последующего разгрома, договориться о дальнейшем проведении фестиваля. Девятым участником планерки оказался Никита Хомяк, который просто зашел вместе со всеми в палатку и устроился на краю деревянной скамьи.
— Ну, — прокашлялся Росин, — я оказался организатором всего нашего приключения, я первый и начну. Значит, сегодня после полудня сюда должны были подъехать ребята с телевидения. Вот… Утром должен был приплыть клуб «Ушкуйники» из Новгорода на своих лодках, и несколько лодок из Питера, из яхт-клуба. Вот… Короче, соседняя деревня Келыма пропала, а то, что от нее осталось, успели вырезать какие-то сволочи с палашами и пищалями. Шоссе, которое проходило вдоль луга пропало, садоводство, что было чуть дальше, тоже исчезло. Что еще? Телефоны все не работают, рации и радиоприемники тоже. Нет бакенов на реке, пропали дачи на том берегу, а поля заросли лесом. На острове тоже пропали застройки и появился лес. Такие вот пироги…
— Что значит, «вырезали»? — переспросил «Великий магистр».
— Не «по-игровому», — мрачно ответил Росин. — Детям животы вспороли, взрослым головы отрезали. По-настоящему вырезали, к следующему «циклу» не оживут.
— От, блин, — округлил глаза оруженосец. — Так вот почему менты нас туда не пускали… А кто вырезал? Откуда взялись?
— Кто, не знаю, — пожал плечами Костя. — Ночью на баркасе приплыли, вылезли прямо у деревни и устроили себе развлекуху. С-суки… Детей малых, как поросят…
