Глава 7. Путь домой
— Костя, индейцы уходят! — растолкал Росина Немеровский.
Мастер клуба «Черный Шатун» открыл глаза и с удивлением увидел низко над головой черный закопченный потолок.
— Где я?
Этот вопрос задал не Костя, а проснувшийся рядом на соломенном тюфяке милиционер.
— Сам то ты кто? — не удержался Росин.
— Рубин я, Леша… — патрульный сжал голову ладонями. — Вспомнил, мы у вас на фестивале за порядком следим. Вы даже не представляете мужики, какая мне ночью хрень приснилась!
— Счастливчик, — вздохнул Немеровский. — Ему приснилось. А вот мы, кажется, влипли в эту историю по-настоящему.
Росин с тоской посмотрел на рубленные стены, засыпанный сеном пол, слепленную из камней печь, затянутые пергаментом окна. Ему никак не верилось что сейчас, утром, ничего не прекратилось, что ночной кошмар продолжается.
— Ну как, проснулся? — нетерпеливо поинтересовался Миша. — Короче, я пописать вышел, а индейцы внизу свои вигвамы собирают. Что делать то теперь станем?
— Почему собирают?
— Костя, родной! Ты забыл, что им вчера гадалка нагадала? Домой идти! Вот они манатки и складывают. Мы остаемся или вместе с ними с этого дикого места смываемся?
— Бакены на шоссе?
— Бакенов на реке нет, — терпеливо объяснил Немеровский. — Шоссе я специально не искал, но на его месте кроны лесные колышутся. Соображай быстрее, а то ничего сделать не успеем!
— Ох, тысяча китайцев, пошли! — Росин решительно поднялся.
— Эй, постойте! — поднялся следом патрульный. — Может мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
Облаченные в доспехи воины ратники невесело рассмеялись:
— Нам бы кто объяснил!
Рубин вышел на улицу следом за участниками фестиваля, замер, словно наскочил на невидимую стену, медленно обвел взглядом открывшуюся картину: четыре низких, крытых дранкой избы, несколько жердяных сарайчиков, следы двух пожарищ. Мысленно холодея, Алексей расстегнул кобуру, достал «ПМ», выщелкнул обойму: пустая. Он понюхал ствол, еще раз оглядывая деревню:
— Черт! Значит, правда…
Патрульный спрятал пистолет и кинулся догонять ратников.
Длинное Перо уже успел снять брезент со своего вигвама и теперь старательно запихивал его в большой каркасный рюкзак. Рядом его женщина, которую Росин знал только внешне, складывала в другой рюкзак всякую мелочь, вроде подстилок, кастрюль, веревок.
— Уходите? — остановился рядом Костя.
— Такова воля Великого Отца. Он зовет нас на земли предков, — степенно произнес вождь.
— И куда сейчас?
— Дойдем до Петербурга, посмотрим, как обстоят дела с транспортом, — перешел на цивилизованный язык вождь. — Может быть, в этом мире визы уже не нужны. Тогда купим билеты, или наймем корабль. А если нужно оформлять документы, пошлем запрос братьям в Венесуэлу, они оформят вызов.
— Может, хоть позавтракаете?
— Позавтракаем, — милостиво согласился Длинное Перо, покосившись на полевую кухню, из трубы которой вовсю валил дым. — А затем сразу отправимся в путь.
— Я предлагаю возвращаться в Питер вместе, — переглянулся с Немеровским Костя. — Судя по тому, что случилось вчера на холме, здесь попадаются недобрые люди, против которых ваши луки и ножи могут оказаться бессильны.
— Дорога общая, — пожал плечами индеец. — Если хотите разделить ее с нами, мы спорить не станем.
— Подождите! — нагнал их запыхавшийся патрульный, — А это… Степа, сержант, вчера в Кировск уходил… Он где? Еще не вернулся.
Мужчины переглянулись. Вождь отвернулся и продолжил укладывать рюкзак, Немеровский отвел глаза и отчаянно зачесал нос.
— Ты хоть помнишь, что здесь вчера случилось? — вздохнул Росин.
— Вы про этих… Про психов с мечами?
— Про них самых. Понимаешь, Леха… Твой сержант в лесу еще нескольких таких встретил…
— Ну и что?
— Твой сержант, Алексей, на этот раз проиграл…
— Вы хотите сказать?..
— Его зарубили. Насмерть.
— И что теперь? — Рубкин принялся отчаянно растирать лоб.
— Мы все собираемся возвращаться в Санкт-Петербург. Если хочешь, пошли с нами.
— А… А Стас?
— Это еще один? — Росин пожал плечами. — Тут был, от деревни нас отгонял. Не знаю… В «УАЗике» посмотри, может, он в машине ночевал.
Патрульный кивнул и пошел к выезду с луга, а Росин оглянулся на холм:
— Миш, а ты Никиту видел?
— Нет.
— Надо же его предупредить, что мы уходим, а то как бы не отстал.
Хомяк перед открытой дверью избы колол дрова, забрасывая полешки внутрь, к печи. Увидев гостей, он легким движением вогнал топор в большой, излохмаченный сверху чурбан и вытер пот.
— Я тут два горшка нашел, чистые. Можно еду готовить. Кабанчик в сарае еле дышал: его вчера эти выродки саблями посекли. Пришлось добить. Вечером можно будет свинину сготовить.
— А почему только вечером?
— Вон в той загородке, — указал Никита на один из жердяных сараев, — сети сложены. Значит, где-то внизу лодки у деревенских должны быть, а на реке — сеточки стоять. Думаю, я их найду. Места уловистые знаю, а снасти на воде прямо всегда заметны, не спрячешь. Себе не наберу, так хоть поросятам подкину. Там еще двое под крышей хрюкают. Я им пока брюквы да пшена сыпанул, но больше ничего у хозяев не нашел. Надо хоть рыбы наловить.
— Ты так говоришь, словно навсегда собрался здесь оставаться!
— Так, а куда я денусь? — пожал широкими плечами бывший сотрудник мэрии. — Моя земля здесь, деревня моя тоже прямо здесь. А дом я отстрою. На работу ездить не надо, леса вокруг хватает. Прямо где был, там и отстрою.
— Э-э, — замялся, видя решительность собеседника, Росин. — А мы все уходить решили. В Питер. Может, ты с нами?
