бросив на разбросанные внутри крепости домики и собравшиеся в кружок вигвамы рассеянный взгляд, скромно поинтересовался: — Раньше я вас здесь не видел. Вы из каких земель пришли.
— Местные мы, русские, — опять подступил к купцу Немеровский. — Просто предыдущее наше селение немножко… наводнением смыло.
— Это беда, страшная беда, — посочувствовал Баженов. — Рекой смыло, али приливом?
— Знать бы чем, — пожал плечами Миша, — может, и назад удалось бы вернуть. А так, приходится здесь обживаться. Вы проходите, проходите.
В доме Росин увидел земляной пол и моментально вспомнил про самое главное:
— Скажите, а пилы продольные у вас есть?
— Есть, Константин Алексеевич, — кивнул Баженов, удивляясь провидческому дару Зализы: как точно угадал!
— Много?
— Пять штук, Константин Алексеевич.
— Так, а еще… — лихорадочно пытался определить насущные потребности маленькой колонии Росин.
Тут дверь распахнулась, и в дом ворвался «Великий магистр».
— Мастер, ты видел это судно?
— Да, — несколько опешил Росин. — А ты что, не видел, как оно подошло?
— Да я, Костя, не о том. Мы ведь в него, в принципе все поместиться сможем. Человек тридцать на шлюпку варяжскую, а остальные на корабль.
— Знакомься, Александр, — указал Росин на гостя. — Здешний купец Илья Анисимович Баженов.
Купец встал из-за стола, низко поклонился, с некоторым недоумением посмотрел на протянутую руку и сел назад.
— Короче, мастер, пока есть возможность, нужно рвать отсюда.
— Куда?
— Как куда? В Европу! Что мы здесь забыли, в этой грязной, завшивленой России? Да хотя бы в Прибалтику! Раз уж мы провалились в шестнадцатый век, надо хоть в настоящем Ливонском ордене побывать! Скажите, Илья, сможете вы отвезти нас в Прибалтику?
— Отчего же не увезти, коли заплатят, — пожал плечами купец. — Отвезу. Только что это за страна такая, «Прибалтика»?
— Ну… — замялся Александр. — Орден Ливонский, вы знаете?
— Отчего же не знать?
— Вот туда отвезти нас всех сможете?
— Не всех, — покачал головой Росин. — Я не поеду.
— Почему? — несказанно изумился «Великий магистр». — Мастер, ты же образованный, цивилизованный человек. Чего тебе здесь делать? В Европу надо. Там науки процветают, ремесла, искусство.
— Я чистоту люблю, — усмехнулся Росин. — А в твоей хваленой Европе человек только два раза в жизни моется: когда его крестят, и когда перед похоронами обмывают.
Купец одобрительно хмыкнул.
— Ну и что? Зато европейские храмы и дворцы до сих пор своей красотой поражают, университеты с двенадцатого века свою историю ведут.
— Мне Кижи больше нравятся, — лаконично парировал Костя.
— Так что, не пустишь, что ли?
— Почему не пущу? — удивился Росин. — Я никого силком не держу. Хочешь в Европу: плыви.
— Подумай, мастер, — покачал головой Александр. — В этой глуши ты ничего не добьешься. Реализовать все имеющиеся у нас знания, наш потенциал мы сможет только на Западе. Тем более, в эту эпоху.
Росин покачал головой. «Великий магистр» пренебрежительно махнул рукой и вышел на улицу. Вскоре послышался его зычный голос, ответные возгласы.
— Извините, — кивнул Костя купцу и вышел следом.
— Ты совсем сбрендил, Сашок! — крутил пальцем у виска какой-то «ливонец». — Одно дело на фестивале в рыцарей поиграть, а совсем другое в настоящий орден податься. А если они с Россией воевать соберутся? Ты что, честь отдашь и на коня сядешь?
— Да он ни разу в жизни лошади не видел, — поддакнул кто-то еще. — Нет, магистр, в свою гнилую Ливонию ты нас не зови. Мы русские!
— Что «русские-русские»? — не менее яростно отругивались несколько сплотившихся вокруг «Верховного магистра» человек. — Так и станете остаток жизни в дерьме ковыряться? Вокруг оглянитесь! «Черные» избы, да грязи по колено. В вашей России до сих пор ни одной дороги в округе нет, забыли? А в Германии хоть сейчас из конца в конец на машине можно ездить! Вы тут под кусточки бегаете, а в Австрии с пятнадцатого века в городах общественные туалеты стоят.
— А ну-ка, стоп! — хлопнул в ладоши Росин. — Вы еще драку тут затейте! До Ливонской войны шесть лет осталось. Вот тогда, если на поле встретитесь, друг другу морды и набьете. А пока: ша! Все мы влипли в одну историю, и каждый пусть ведет себя, как знает. Если они рассчитывают в своей Европе сладкую жизнь найти: скатертью дорога.
Мастер заглянул в дом и позвал купца:
— Извините за такую встречу, но если вы беретесь отвезти нескольких желающих в Ливонский орден, то делайте это сейчас.
— Я готов, Константин Алексеевич, — кивнул купец. — Только кто за это платить станет?
— А вот сюда посмотрите, — Росин повел Баженова к угловой насыпи. — Итак, нам нужны те пять продольных пил, которые у вас есть, и доставить желающих на земли Ливонского ордена. Денег у нас нет, но вот это мы может предложить в качестве оплаты…
Мастер указал на немецкую пушку. Глаза купца радостно блеснули, и он торопливо прикрыл веки.
— Что же, Константин Алексеевич, если денег у тебя нет, то эту баллисту я за труды свои, пожалуй, возьму.
— Кстати, вы не подскажете, чем с вами обычно расплачиваются местные жители? Что вы покупаете, что продаете?
— Жито беру, меха, убоину, лен, кожу, — пожал плечами Баженов. — Привожу железо, если своего кузнеца нет, сахар, соль, вино, сукно, бумагу, коли грамотный кто. Да я товарищу твоему в доме все рассказал, мне таить нечего. Так я людишек своих кликну? Баллисту забрать?
— Забирайте, — кивнул мастер.
Спустя несколько минут десять невысоких, но широкоплечих моряков, все с саблями или с топорами за поясом, подхватили деревянную калабаху с привязанным к ней коротким стволом и поволокли на ладью. Следом вошли решившиеся уехать ливонцы. Из полусотни членов питерского ордена в эмиграцию за лучшей долей решились податься только два десятка человек и две женщины. Росина это искренне порадовало — не столько из-за того, что в крепости осталось три десятка неплохо вооруженных и бронированных бойцов, но и просто из гордости за ребят, любящих свою землю больше пышных титулов и красочных турниров.
— Ну что ж, — вздохнул мастер, провожая взглядом отвалившую от причала ладью. — Как там, обедом нас кормить сегодня будут? Купец пять пил отвалил, сегодня пилить начнем!
