колышками закрепляли основание в гнезде перед крышкой трюма. Парнишка, ночью заменявший кормчего, не дожидаясь конца работ, уже лез наверх с двумя хорошими веревками в зубах. Оставшиеся корабельщики тем временем подносили толстую — с человеческое бедро — балку, к которой несколькими шнурками была прихвачена парусина.
— Держи! — Мальчишка перекинул веревки через выемки трезубца, бросил концы вниз, заскользил следом.
Корабельщики распустили шнурки, дружно отбежали назад, к надстройке, схватились за веревки.
— А ну, дружно!
Они потянули в десять рук. Поперечный брус дрогнул и пополз вверх, вытягивая за собой серо-коричневый парус с огромным, вписанным в круг, крестом, концы которого оканчивались птичьими лапами. Ткань пару раз недовольно хлопнула, словно просыпаясь, после чего выгнулась под напором ветра, туго натянув привязанные от углов к борту прочные пеньковые канаты. Натужно скрипнула мачта, слегка наклонилась вперед. Из-за борта послышался сперва шорох, потом плеск, который быстро перешел в торопливое журчание.
— Милостью Сварога али злобою ночной Сречи, однако же любытинскому боярину нас не видать, — сообщил кормчий, правя корабль носом на солнце.
— Не может быть, деда, — удивился парнишка-кормчий. — Как же мы мимо прошли?
— А кто его знает, — пожал плечами Борислав. — Видать, есть путь и помимо Меты. Вязи здесь неоглядные. Коли здешнее болото до самых Тихорских топей тянется, так и не удивлюсь. Сиречь, одна и та же трясина и есть.
Середин увидел, как купец зашевелился, встал. Двинулся наружу. Олег хлопнул по плечу ближнего воина, жестом поманил за собой и двинулся в сторону хозяина корабля.
— Я так разумею, деда Боря, — с умным видом разглагольствовал паренек, — мы в тумане в протоку какую попали. Что сверху слегка заросла, но плыть все-таки не мешала.
— А я так мыслю, — ответил кормчий. — что негоже странность сию поминать, коли не хочешь на наши головы новую напасть накликать. Побаловала нечисть, да отпустила. За то Стрибогу наш поклон, а Сварогу уважение.
Любовод остановился у борта, завороженно глядя в бегущую мимо воду, начал наклоняться вперед.
— Держи! — Олег первым метнулся вперед, сбил его на палубу, не дав кувыркнуться наружу, и прижал к доскам.
— Жарко! — заметался купец. — Жарко, пусти! Хочу воды! Пустите! Воды хочу.
— Да держи же ты! — рыкнул на варяга Середин. — А то вырвется и в воду сиганет. Похоже, жар у него. В прохладу, за борт тянет. За ноги бери, помоги в каюту оттащить.
Вдвоем они донесли мечущегося, словно в беспамятстве, парня назад в надстройку, положили на ковры.
— Пустите! — продолжал вырываться Любовод. — Купаться хочу… Жарко… Душно, пустите.
— Уксусом его растереть нужно, — предложил воин. — Потом укрыть и бабу подложить, дабы согрела.
— А есть уксус-то?
— У деда Бори надобно спросить, он про товар более моего ведает.
— Жарко! — неожиданно выгнулся дугой купец. От неожиданного толчка Середин отлетел в угол — а когда снова вскочил на ноги, то увидел, что Любовода уже в дверях поймал варяг, обхватив сзади за грудь и удерживая на весу.
— Постой, хозяин… Ты куда…
Ведун подбежал на помощь, и вдвоем они снова уложили купца на ковер.
— Тебя как звать-то? — переводя дух спросил Олег.
— Оскаром, колдун.
— Я не колдун, просто ведаю поболее вашего, — мотнул головой Середин. — Так что с хозяином делать станем, Оскар? Я смотрю, от жара совсем обезумел.
Варяг помялся, потом сунул руку за пазуху, вытащил несколько тонких кожаных ремешков. Вопросительно взглянул на Олега. Тот кивнул. Вдвоем они перевернули Любовода на живот, завели руки за спину, связали. Потом прикрутили ноги одну к другой. Отступили. Купец пару раз выгнулся дугой, перекатился с боку на бок, затих. Глаза его увлажнились:
— Пустите меня. Именем Макоши и Триглавы прошу… Отпустите… Жарко мне… Хочу воды, хочу искупаться.
— Потом как-нибудь искупаешься, — отер лоб Середин. — Когда не так жарко будет. А мы тебя сейчас для успокоения уксусом натрем.
Они с Оскаром вышли наружу и обнаружили, что возле надстройки собрались почти все корабельщики ладьи. Да оно и не удивительно, учитывая то, какие сцены только что устраивал купец.
— Чего это с ним? — поинтересовался Хельга.
— Приболел хозяин, — ответил Оскар. — Утожили мы его пока остыть. Натрем уксусом, дадим вина, приведем невольницу. Глядишь, к утру в себя придет.
— А чего же колдун не вылечил?
— Слушайте, ребята, — попросил Олег, — дайте и мне дух перевести. Я как проснулся, только тем и занимаюсь, что либо дерусь, либо колдую. Опять же и знахарских снадобий у меня с собой нет. Подождем чуток — может, и сам оклемается. Мужик — кровь с молоком, ничего с ним не сделается. И вообще, я бы пожрал, а? Как вы на это смотрите?
— Я бы тоже, — отозвался от кормового весла Борислав. — Сейчас к протоке выйдем, там и причалим. Огонь разведем, жертву принесем богам за избавление. Тут в озерце и полуверсты в ширину не будет, быстро проскочим.
— А уксус есть на корабле? — поинтересовался ведун.
— Причалим сейчас, все, что надобно, отыщем, — ответил дед, и это обещание удовлетворило всех.
Середин присел на палубу, лицом к солнцу, отвалился спиной на борт и закрыл глаза, впитывая ласковое тепло.
Наверное, на некоторое время он провалился в дремоту, поскольку, когда его затрясли за плечо, тень от мачты отползла от его ног до матерчатого навеса, хотя нос корабля по-прежнему смотрел на край далекого леса. Бодро журчала за бортом вода, ветер старательно наполнял парус. Однако…
— Дед, ты чего, — окликнул кормчего Олег, — по кругу плаваешь?
Борислав промолчал, а вот Хельга отозвался неприятным смехом:
— Ты смотри, заметил! Да мы ужо полдня под полным парусом идем, да ни на сажень не сдвинулись!
— Да ну, не может быть… — Ведун поднялся, выглянул за борт.
Нет, на месте они не стояли — вода уносилась за корму с приличной скоростью, мелькали перед глазами сухие иголки, листья, лохмотья водорослей и прочий озерный мусор. До берега на глазок оставалось метров сто, и… Олег выждал, глядя на полузатопленный прибрежный ивняк. Минута, другая… Пятая… Нет, как было сто метров, так и осталось. Ладья мчалась словно по беговой дорожке: как не беги, а все одно никуда не денешься.
— Вот тебе и ква, — пробормотал ведун себе под нос. — Это еще что за фокусы? Встречного течения быть не должно, мы же не на реке…
— Ну, что скажешь? — Хельга тряхнул Середина за плечо.
