— Стал бы я так шутить. После обеда было. Ты как раз до веселого дома отлучился…
— Вот так всегда. Стоит мне с какой красоткой перемигнуться, как за моей спиной происходит что-то важное. И что этот солдатик?
— Если бы ты со своими красотками только перемигивался, беды бы особой не было. Беда в том, что ты с ними чем-то еще занимаешься и, надо сказать, это занятие отнимает у тебя уйму времени. И что это вы так долго делаете?
— Беседуем о благе королевства. Можно подумать, ты святой… Рассказывай, не тяни!
— Короче, поведал мне этот несчастный, как дело-то было. Они с караваном как раз на отдых стали, потому как дорога перекрыта была и та самая знаменитая, без вести пропавшая бронь-конница по кустам какого-то упыря ловила. Да только, видать, не там ловили, потому как пока они где-то там у гор копошились, здесь уже тараканы зачесались, набежала на караван чертова уйма одинаковых великанов совершенно страшенной силы и всех солдатиков повытоптала…
— Всех солдатиков — что?!
— Ты не ослышался. Повытоптала. А потом, когда на шум вернулась знаменитая бронь-конница со своим великим магом, великаны стоптали и их. В мелкую кровавую кашу.
— Кошмар. А этот-то как уцелел?
— Повезло салаге. Просто повезло. Бывает иногда такое везение, сам знаешь. Он мне свою историю рассказал, так я прямо не знал, что и сказать. А он, бедолага, теперь уж совсем отвоевался — здоровый парень, а почитай что похуже нашего смотрит. От любого шороха дергается. На него замахнись — тут же в обморок грянется. В общем, не солдат.
— Так как же он выбрался?
— Тут целая история. Прям роман писать можно.
— Ну, так рассказывай.
— Рассказываю. Одним словом эти, которые великаны, они не всех подряд, оказывается, топтали, а с разбором. Пленников они не трогали, что характерно.
— Это сколько же неподалеку беглых рабов ошивается!
— Вот-вот, но ты дальше слушай. Кроме пленников, там еще и пленницы были. Само собой, красавицы. Для гаремов и все такое… Вот наш салага с одной и перемигнулся. Приглянулась она ему… и он ей видимо, тоже. Она-то из богатеньких, и дома ей жилось, как говорится, «сладко, да плохо». В общем, ее за такого отдавать собирались, что она, кажись, сама в этот караван сбежала. Ну, а тут с этим познакомилась. Он тоже с ума спятил. Собирался на все свои сбережения ее выкупить, а нет, так и сбежать с ней. Короче, совсем ума лишился. А тут — наоборот вышло. Она его спасла. Он ведь тогда последние остатки ума потерял, когда великаны эти забегали. А красавица его — нет. Представляешь, она его на плечо закинула — и ходу! Сбежала и его утащила.
— Вот это девка!
— Вот и представь. А он, едва оклемался, сразу же к командиру нашему бросился и бух на колени, просить за себя и за нее.
— А наш-то что?
— А что всегда. Ты ж его знаешь. Он завсегда придумает, как простому солдату помочь, а если при этом еще и закону хвост прищемить нужно, так у него просто глаза горят от восторга. Короче, парня уволили по чистой, да он и на самом деле плох, такое даром не проходит, а девку отдали ему в жены на самом законном основании, и если бы тебя не отвлекли столь продолжительные перемигивания с прекрасными незнакомками, ты вполне мог бы вместе со мной поставить подпись в качестве свидетеля их законного брака.
— Девка-то хоть красивая?
— А ты думал? Сам бы от такой не отказался! Хотя… если подумать… Все же отказался бы! Храбрый он парень, этот салага. Или дурной.
— Это почему?
— Сам подумай. Если она его на плечо кинула и убежала, то, небось, здоровая баба, верно?
— Не без того…
— Его счастье, пока она им довольна — а ну как рассердится?
— Да уж…
— Ее, между прочим, еще и наградили.
— Наградили?
— Ну да! За спасение жизни воина в трудных условиях и все такое, сам же знаешь, командир у нас мастер на такие обороты.
— А чем наградили-то?
— Медалью, как и положено.
— Разыгрываешь. Медали штатским не дают. Не положено.
— Ты что, командира нашего не знаешь? Именно поэтому он ее и наградил. А знаешь, чем?
— Ну?
— Высочайшим Перламутровым Орлом!
— Врешь! Его ж только придворным за особые заслуги дают!
— Вот-вот. За особые заслуги по выносу королевских горшков. А тут все ж не горшок, а человека вынесла. Она этого «орла» себе на ожерелье привесила. Представляешь, висюлинки, висюлинки, а посередке — «орел», крыльями врастопырку и весь перламутровый…
Второй караульный представил себе, как переливается перламутровый орел на нежной женской груди — и только вздохнул.
Военный Комендант города Денгера задумчиво барабанил пальцами по столу, глядя на четыре лежащие перед ним срочные депеши.
— Партизанские действия… — бормотал он. — Черти бы их забрали! Откуда тут взяться клятым партизанам?!
Он придвинул к себе одну из депеш, мгновение изучал ее, словно пытаясь прочесть между строк недостающую информацию, потом раздраженно отбросил листок и уставился в пространство перед собой.
— Хотя конечно… горы… — продолжал бормотать он. — Горы — всегда плохо… Горы всегда — кинжал в спину. Сколько людей потеряно зря. Отряд наемников с голубой стрелой, взвод горных стрелков с магом, убит командир конного разъезда, а теперь еще караван с проклятыми рабами и бронь-конница… Маг при них был — что надо. Сами, правда, то еще дерьмо, но все же… Поверить этой сумасшедшей истории про одинаковых великанов?
Он вздохнул и щелчком сбросил со стола депешу. Она немного покружилась и улеглась в углу.
— Нет, ну какая досада, что единственный выживший свидетель почти свихнулся от страха, — вздохнул комендант.
В дверь осторожно постучали.
— Входите! — рыкнул комендант, отрываясь от раздумий.
Вошедший был невысокого роста, зато так широк в плечах, что не знавшие его люди — а таких было большинство — подозревали, что он вставляет себе в плащ какую-нибудь распорку. Это в том случае, если они вообще его замечали — потому что вошедший был лучшим разведчиком господина коменданта и умел быть незаметным, как тень. Как раз сейчас он явился, дабы окончательно прояснить возникшие у господина коменданта вопросы относительно возможных партизанских действий.
— Ну?! — нетерпеливо спросил комендант.
— Есть! — довольно ответил вошедший, после чего, пренебрегая
