Они сражались все отчаяннее, все быстрее. А вокруг них извивалась раненая пустота.
Скоро Эруэлл понял, в какой фехтовальной школе обучался его противник. Гуан Энери. Солидная школа для богатых и очень богатых людей. Средний Запад. Школа дорогая, не признающая простонародных выкрутасов, а значит, не имеющая в своем арсенале сколько-нибудь действенных приемов против «поцелуя в локоток», «платочка на ладошку», «зеленой лошадки» и прочих в том же духе.
«Простолюдинов, дерзнувших схватиться за меч, следует пристреливать из лука» — любимая поговорка мастеров этой школы. А что, если нет лучников? Вот, например, здесь их нет. И не будет.
Эруэлл уклонился от очередного классического финта, и простонародные боевые ухватки так и посыпались из него. Руки, плечи, а потом и бока прислужника Темного Бога мигом покрылись длинными кровоточащими царапинами. Эруэлл еще ускорил темп, не давая тому времени на заживление ран. Каждая попытка отвлечься для исцеления приносила с собой новую царапину. Появилась царапина на бедре. Следущая наискось перечеркнула грудь. Прислужник Темного Бога глухо зарычал от ярости — но достать Эруэлла не мог. Зарычав, он потерял равновесие, оступился и едва успел парировать коварный удар снизу вверх, в живот… а от очередной царапины не уберегся. Царапина наискось перечеркнула лицо. Прислужник Темного Бога заорал и схватился за лицо. Эруэлл прочертил еще одну царапину у него на руке. Что тут началось! Видно, лицо много значило для этого бывшего человека. В один миг он забыл все уроки фехтования. Бросив меч, он поднял над головой амулет и прыгнул на Эруэлла. Тот отскочил. Амулет загорелся странным огнем, врезаясь в мерцающую тьму портала. Еще миг — и портал распался.
Они вывалились в коридоре комендатуры. Прямо перед ними Санга Аланда Линард мыл пол. Оружия при нем не было. Прислужник Темного Бога с воем бросился на него. Санга Аланда Линард поднял голову и приятно улыбнулся.
— С возвращением Вас, Ваше Величество! — сказал он Эруэллу и хлопнул в ладоши.
Тело бегущего к нему нелюдя буквально взорвалось. Линард сокрушенно вздохнул.
— Ну вот. Опять все перемывать придется.
— Это… — выдавил из себя Эруэлл. — Это ты как?
— Да так, — пожал плечами Линард. — Так уж вышло.
— А говорил — магией не владеешь!
— Да при чем здесь магия? — усмехнулся Линард. — Доживешь до моих лет, и ты так научишься, Твое Величество.
Курт очнулся утром. С такой тяжелой головой, что ее даже поднимать не хотелось. Тоже мне, нашли ярмарочного силача — такие тяжести ворочать. Им, между прочим, за такую работу большие деньги платят.
«И что у этого проклятущего жреца за вино было?»
Голова болела. Очень.
«Может, это вообще не моя голова?» — сонно подумал Курт. — «Моя никогда себя так не чувствовала.»
— Мур! — простонал он.
Тишина.
«Ну вот, теперь еще и посох исчез!»
— Мур! — повторил Курт, стараясь вложить в свой голос всю глубину страдания по поводу несовершенства окружающего мира. Мир в котором существует такое спиртное, несовершенен. Это точно.
Никакого ответа.
«Кошмар!»
— Мур!!! — взвыл он во всю мочь.
— Чего тебе? — раздался заспаный голос посоха. — Мало тебе, что ты из меня всю душу вытряс, танцор несчастный, так ты еще и поспать не даешь!
— Мур, скажи, это моя голова? — перебил его Курт. Он вдруг и в самом деле испугался. С магами ведь еще и не то случается. Опасная, знаете ли, профессия.
— Какая голова? — не понял посох.
— Ну… та которая на мне! — нервно уточнил Курт.
Ему очень хотелось себя ощупать, но он боялся, что посох поднимет его на смех.
— А на тебе есть какая-то голова?! — и в самом деле развеселился посох. — Вот не замечал. Знаешь, лучше сними ее. Без нее ты гораздо симпатичней.
— Мур. Я серьезно, — чуть не плача, сказал Курт. — Та голова, которая на мне — моя?
Вместо ответа Мур увесисто треснул его по лбу.
— Ой! — вскричал Курт хватаясь за голову. — Больно же!
— Твоя, — констатировал Мур.
— Изверг, — простонал Курт. — Убийца. Она и без того болела! А теперь совсем отвалится!
— Отвалится — болеть перестанет. И вообще, будешь знать, как хлебать всякую гадость, — мстительно заметил посох.
— А тебе завидно… — простонал Курт. — Жадюга.
Тут он столкнулся глазами с чьим-то внимательным взглядом.
Рядом с ним сидел жрец. Вид у жреца был самый что ни на есть разнесчастный.
— Ты кто? — спросил он у Курта с этим самым видом.
— Я-то? — удивился Курт.
И тут же удивился еще больше.
«А и в самом деле — кто?»
Видно, вчерашнее вино вкупе с религиозными танцами и божественными песнопениями оказало на него слишком сильное действие. А может, Мур был прав, и вера этих людей и в самом деле была магией — кто знает? Магия, она такая. С ней никогда ничего точно не знаешь. Курт не мог вспомнить точно, как его зовут. Имена «Курт» и «Сиген» звучали одинаково достоверно. И, если так подумать, имя «Сиген» даже несколько перевешивало.
Если так подумать. Если так подумать. А если не думать? Лучше уж не думать. С такой головой много не надумаешь. Пусть лучше Мур думает. У него головы совсем нет.
— Мур, — просительно поинтересовался он, — ты не помнишь случайно, как меня зовут?
— Сиген тебя зовут, отец ты наш родимый! — ехидно ответил посох.
— Значит все-таки — Сиген, — самому себе уточнил Курт. — И никаких Куртов.
— Вот видишь, приятель, — вновь обратился он к жрецу, — все и разъяснилось. Меня, оказывается, зовут Сиген.
— Но Сиген — Бог, — почти пожаловался жрец. — Сиген — наш Бог.
— Значит я — ваш Бог, — пожал плечами Курт. — А в чем проблема? Может быть, ты против?
В этот миг для него казалось совершенно естественным быть чьим-то Богом. А, собственно говоря, кем же еще можно быть? Всегда приходится быть тем, кем рождаешься. Можно, конечно, в кого-нибудь превратиться. Например, в бабочку. Или в тигра. Но рожденный Богом всегда останется Богом, какие бы личины он ни принимал. У него так же нет выбора, как у любого другого
