грохота. Не было. Если Винк говорит, что была тишина, значит, так оно и есть. Потому что если не поверить в это, тогда нужно верить очевидному. Потому что грохот был. Не могло не быть грохота. Ладно, пусть не грохота, но шум обязательно должен был быть. Когда два человека сражаются не на жизнь, а на смерть. Когда на пол падает кинжал, звеня острием. Когда громко булькает умирающий, а его длинное тело с шумом падает на пол. Всегда есть шум. То, что для обычного человека шум, для разведчика грохот несусветный. А Винк — разведчик. Один из лучших.
И он — он! — говорит, что не было грохота. Совсем не было.
Так не бывает.
Так не может быть.
А значит, придется поверить этому. Именно потому, что так не бывает. Придется. Потому что если не верить своим, очень быстро можно превратиться в того короля, которым маг хвалился. С мечом против своих и кольчугой на всякий случай, чтоб свои от великой любви не зарезали. А если быть таким — зачем тогда быть?
— Ума не приложу, откуда этот взялся? — Винк кивнул в сторону комнаты. — Я все время слышал ваше дыхание. Спокойное. А потом вы вышли. В крови…
— Это не моя кровь, — отмахнулся Эруэлл.
— Я понял, — кивнул Винк. — И все же… как такое могло случиться? Не понимаю.
— Стоп, — сказал Эруэлл. — Мне пришла в голову одна мысль.
Эруэлл стремительно шагнул вглубь коридора. На то место, где находился Винк.
— Иди-ка сюда! — позвал он своего подчиненного.
Винк подошел и замер. Лицо его вытянулось от удивления.
Из комнаты Эруэлла доносилось легкое дыхание спящего человека.
— Вот так, — сказал Эруэлл. — Спорим на что угодно — если в моей комнате орать или даже грохотать в полковые барабаны, отсюда ни черта слышно не будет. Забавно.
— Колдовство? — пробормотал Винк.
— Скорей всего, — кивнул Эруэлл. — Заклинание снять позабыли. Прости, Винк, ты и не мог ничего услышать.
— Пустое, командир, — отмахнулся тот. — Наши могучие враги что-то пронюхали?
— Похоже, — кивнул Эруэлл. — А приятель, что так сильно запачкал мои простыни, скорей всего, порталом воспользовался.
Хотел еще что-то сказать…
Не смог. Удавка. Невидимая и прочная удавка захлестнула горло. Где-то рядом болтались остатки суматошных, невероятных, опасных сновидений — видать, из них и дотянулись. Маги… они могут. Эруэлл попытался разорвать удавку… куда там… Как разорвать то, чего не существует?
Нарастающее гудение в голове, темные круги перед глазами, встревоженный голос Винка где-то далеко, все дальше и дальше, потом только эхо голоса. И нет ни верха, ни низа. Есть только падение в пустоту. Падение в никуда. В никуда, где уже поджидает маг, выпивший нехорошего вина, маг, не получивший противоядия, безумный маг, покончивший с собой.
Что? Это и есть смерть? Вот так она и выглядит?
Да ладно вам! Не смешите!
Сознание Эруэлла уже погружалось в темные пучины несуществования, но тело все еще боролось. Оно не хотело умирать. Оно слишком хотело оказаться рядом с другим телом, а для этого прежде всего следовало выжить.
Рука скользнула в потайной карман (счастье, что есть у господина коменданта и командира разведчиков такая скверная привычка — спать одетым. Служба, господа!), скользнула и вытащила серебристый шарик. Ненароком подобранная драгоценность. Серебристая смерть. Древняя тайна. Субстанция, уничтожающая любую магию. Магию и магов. Немеющие пальцы коснулись удавки, и она исчезла. Эруэлл судорожно вдохнул и с хрипом выдохнул. Серебристая смерть скользила по обрывку магической удавки, распространялась, словно огонь по запальному шнуру, и Эруэлл слышал, как корчатся магические мосты, склизкой паутиной оплетшие его сны, как истошный погибающий вой сотрясает своими стенаниями некое отдаленное место. А еще… Эруэлл видел дрожащую, как в лихорадке, башню. Колдовскую башню — обычным людям такие ни к чему. Башня кричала и корчилась. Вот на ее боку зазмеилась трещина. Зазмеилась, поползла, распахнулась страшно. Распахнулась, обнажив чудовищные бессмысленные внутренности. Захлопнулась. Вновь распахнулась, как чудовищный рот, жующий пустоту. Опять захлопнулась. Распахнулась, и… Эруэлл чуть не заорал — башня кусала губы! Еще миг — и она рухнула. И только пыль поднялась над тем местом. Злая безжизненная пыль. А потом далеко, в самом сердце древнего Голора раздался и оборвался глухой мучительный стон.
Еще миг, и все смолкло.
Эруэлл сидел, привалившись к стене. Над ним с вытаращенными глазами застыл Винк Соленые Пятки.
— Я победил! — прохрипел Эруэлл.
— Д-да здрав-ствует К-король! — дрожащими губами пробормотал Винк Соленые Пятки. — Ух!
— Сам знаю, — выдохнул Эруэлл.
— Нет, командир, как хочешь, а для простого разведчика это уж слишком, — Винк Соленые Пятки пытался захихикать, как идиот, но у него пока не очень-то выходило. Впрочем, он старался и постепенно делал успехи.
— Согласен, но кто нас спрашивает? — отозвался Эруэлл. — Пива хочешь?
— На службе? — лукаво прищурился Винк. — Ну вы даете, Ваше Величество!
— К черту службу! — рявкнул Эруэлл. — Какая, на фиг, служба, если тебе король приказывает напиться?!
— Слушаюсь и повинуюсь! — тоном опытного придворного лизоблюда объявил Винк Соленые Пятки.
Потом оба расхохотались. Хорошая штука — жизнь. Особенно если удалось ее сохранить.
— Ваша Милость! Ваша Милость! — верещал знакомый до тошноты голос.
Господин Архимаг поморщился и проснулся.
— Ваша Милость!
Архимаг стиснул зубы и сел.
«Испепелить его, что ли?» — тоскливо подумал он. — «Во всяком случае, не поглощать, это уж точно. Сил нет жрать такую дрянь!»
Господин Архимаг был самым возмутительным, самым непочтительным образом разбужен. И разбудителя ни в коем случае нельзя было испепелять. Талант, чтоб ему наизнанку вывернуться, да так и ходить! Проклятый разбудитель обладал наилучшими способностями к связи на далеком расстоянии. Многочисленные агенты, рыщущие в поисках загадочного Оннера и не менее загадочного Курта, передавали свои послания через этого человека.
— Ваша Милость!
«Вот засранец! Орет так, будто ему Башня на голову рухнула! Впрочем, у него отродясь мозгов не было. Такому никакая Башня повредить не в силах.»
— Ваша Милость!
— Ну, что там еще? — с омерзением выдавил Архимаг.
«Прибежал, идиот, в какой-то обгорелой мантии! Может, все-таки
