Ну что тут скажешь? Может, так оно и есть, если как следует разобраться? Ни магическая Сила, ни обретаемое из века в век мастерство от дурости не спасают. Дурость, она или есть или нет ее. Тоже ведь талант, если разобраться.
– Ну что – начнем? – воскликнул менестрель.
– Начинай, – буркнула Архимагистр.
– Э-э-э… нет! Так не пойдет, – отозвался менестрель. – Первый ход – слабейшему! Давай, девочка!
– Еще раз меня так назовешь – в ящик сыграешь, – пригрозила Архимагистр.
– Сожалею, но… не владею этим инструментом, – потешно развел руками менестрель.
– Научишься! – прорычала Архимагистр, все больше и больше чувствуя, что над ней издеваются, насмехаются…
«Да как он смеет, ничтожный?! Как не боится?!! А я сама смогла бы… вот так?!!»
– Ш-ш-ш… девочка! – подмигнула старушка – Он же это нарочно. Нарочно тебя злит, из равновесия выводит, чтоб ты проиграла быстрей. А ты не поддавайся!
«В самом деле… злиться на какое-то ничтожество!» – подумала Архимагистр и заставила себя успокоиться.
– Начинай, – подмигнула ей старушка.
– Что-то ты очень добра ко мне, – нехорошо ухмыльнулась Архимагистр.
И расстегнула пояс. Он распрямился со звоном, и стало ясно, что это меч. Архимагистр легонько провела пальцами по клинку, словно лаская, и вдруг коротко ударила… Меч зазвенел, запел, подчиняясь умелым рукам, то ласкающим, то чуть изгибающим клинок, то наносящим внезапные удары.
Следящий за всем этим невероятным действом, медленно приходящий в себя Курт вдруг охнул от внезапного узнавания. Он уже видел этот меч и эти руки! Видел! Видел! Он уже слышал это невероятное музицирование! Слышал этот гортанный и резкий голос клинка! Там, далеко, тысячу лет и дорог назад, в городе Денгере!
– Да, Курт, – ухмыльнулась Архимагистр. – Мы и правда уже встречались. Подумать только! Кто бы мог предсказать, что власть над миром мне принесет денгерский попрошайка и оборванец? Впрочем… об этом потом…
Меч запел в полную силу. Из воздуха сам собой соткался серебристый воин. В руках воина замерцал меч. Игра бесстрашно шагнула к воину, изогнулась в танце. Свистнула острая мерцающая стань, но старушка, не прерывая танца, гибким пируэтом ускользнула от удара. Песней звенел меч в руках Архимагистра, бледной молнией сверкал меч в руках воина, и танцевала Игра, загадочная старушка, легко уклоняющаяся от одного клинка и танцующая, подчиняясь звукам другого.
Менестрель взмахнул смычком, и запели струны ширги. Они запели – и виноградная лоза вдруг поднялась из земли и оплела руки воина. Виноградная плеть вытянула его по спине. Воин вздрогнул. Архимагистр взвизгнула и схватилась за спину. Музыка клинка прервалась.
– Зар-раза! – прорычала она. – Ну погоди же!
– Ох, деточка… – вздохнула Игра. – Вот и всегда-то он так… говорила я тебе.
– Ничего, – сквозь зубы пробурчала Архимагистр. – Сейчас я вам…
Вновь зазвенел певчий клинок. Воин стряхнул виноградную лозу с рук и взмахнул мечом.
– Танцуем! – выдохнула Архимагистр.
– Молодец, деточка! – одобрила Игра – Не сдавайся!
Ей пришлось совершить стремительный прыжок и дважды увернуться от резких, безжалостных ударов. Песня меча превратилась в гневный однообразный рев. Свистящая сталь изрезала воздух.
– Выдохнешься так, – обронил менестрель и взял один короткий обрывистый аккорд.
Воин с разбегу наткнулся на здоровенный камень. Наткнулся и уронил меч.
Архимагистр застыла.
– В таком поединке нет красоты, – промолвил менестрель. – В желании уничтожить кого бы то ни было нет ничего красивого. А если ты уничтожишь Игру… во что же ты тогда с миром играть станешь?
– Что-то ты много разговариваешь, смертный, – буркнула Архимагистр. – Во что я буду играть – мое дело. Уж без твоей старухи как-нибудь обойдусь.
Ее меч зазвенел гневным тяжелым рокотом. Воин оброс мышцами, отяжелел. Одним ударом он разнес вдребезги огромный камень и с ревом бросился на Игру. Та вновь отскочила. Меч прозвенел вновь, и Игру оплели тяжелые цепи.
– Вот так! – с наслаждением выдохнула Архимагистр. – Спляши-ка теперь, если сил достанет!
– Бедная деточка, – вздохнула старушка. – Ну кто ж такие детские ошибки-то делает?
Здоровенный воин с рычанием надвигался на закованную в цепи старушку.
– Пляши! – выдохнула Архимагистр.
– Сил бы достало, – откликнулась старушка. – Вот только в цепях не пляшут.
– Пляши, если жизнь дорога! – с угрозой промолвила Архимагистр.
– Это тебе жизнь дорога, – откликнулась Игра. – Вот только неправильно ты ею распоряжаешься. Придется тебе помочь…
– Умри же, глупая старуха! – прорычала Архимагистр, и воин взмахнул мечом.
Коротко тенькнула ширга Взвихрился ветер. В глаз воину попала крошечная соринка. Игра откачнулась в сторону, и воин промахнулся. С рычанием он протер глаз и вновь замахнулся. Ширга загудела басовой струной, и на воина, откуда ни возьмись, налетели дикие пчелы. С воплем помчался он прочь, бросив меч и прикрывая голову.
– Проклятье! – взревела Архимагистр.
Меч в ее руках издал низкое утробное рычание, и вместо воина перед Игрой появился тигр. Его рычание было точно таким же.
– Так не пойдет, – вздохнул менестрель. – Ты же совершенно ничему не учишься!
Ширга в руках менестреля вдруг разразилась плясовой мелодией. Ехидной и веселой мелодией.
Тигр превратился в полосатого кота, перед котом появилась мышь… кот громко мяукнул и помчался за мышью!
Архимагистр гневно поглядела на менестреля. Меч под ее руками замолк.
– Ты проиграл! – выдохнула она.
– Да? – удивился менестрель. – Я этого не заметил.
– Ты первый правила нарушил! – выдохнула Архимагистр. – Я твоих фигур не трогала.
– Правила? – улыбнулся менестрель. – А разве мы договаривались о каких-то правилах?
