Он снова ударил по струнам и…
Три дня он по лесу бродил — лишь башмаки стоптал И только на четвертый день нашел то, что искал. Идет Хозяйка по тропе в короне из цветов Скажи, простак, что ты забыл среди моих лесов? Прости, Хозяйка, простака, но нужен твой совет Нас разорило всех Добро за эти триста лет. Сейчас от алчного Добра готовы в лес бежать Как справится с бедой, лишь ты нам можешь подсказать Хозяйка брови подняла: Какая ж в том беда? Добро оно и есть добро, что в нем для вас вреда? Чем плохо доброе вино, иль добрый лес к примеру? Поди-ка лучше и проспись, коль выпил ты не в меру. Оно не доброе вино, оно не добрый лес. Оно не доброе, оно само Добро и есть. Добро забрало треть хлебов, забрало мяса треть И как бы с голода теперь к зиме не помереть. — Интересно, кто это написал? — негромко спросил Румата.
— Пока не понимаю. Давай послушаем, — также негромко ответила Вики-Мэй.
Скажи, от страшного Добра укрыться где теперь? Просили мы его уйти, по-доброму, поверь, Оно, же, вовсе озверев, принялось наши жечь поля Боимся мы, что уж вовек нам хлеба не родит земля. Ну, что ж, Хозяйка говорит, как видишь, очень зря Пустили вы в свой мирный дом такого упыря. Иль вовсе ослабел умом народ в моем краю? Добром назвали вы врага на голову свою. Теперь от голода его не спрячетесь никак. Так что ж нам, лечь и помирать? — спросил ее простак. Один лишь выход есть у вас, в живых остаться что б Загнать голодное Добро обратно, в прочный гроб Добро сильно, скажи, чем с ним мы будем воевать? А разве у мужчин нет рук, чтобы мечи ковать? Мечи скуем, да только вот, кто поведет нас в бой? Увидишь, как настанет час — так вождь найдется сам собой. — Это явно не здешнее творчество, — заключила Вики-Мэй.
— Ты уверена — или это просто подозрение?
— Еще как уверена. Тут все и ежу понятно. Баллада просто стилизана под местную, но написана вполне современным методом. И делал это явно человек, знающий толк в public relation. Слова приклеиваются к мозгам с первого раза.
Вот вышло против них Добро, огромно и сильно. Держало тысячи мечей в своих руках оно Пиши пропало, говорят, настал последний год Похоже, лютое Добро в конец нас изведет Тут Уно, хоть и был простак, но за своих — горой А ну-ка братья, говорит, скорей сомкните строй Меж тем, спешит на помощь к ним, в рогатом шлеме и в броне С двумя мечами за спиной угрюмый воин на коне Ты, верно, снова собралось — Добру он говорит Жечь виноградную лозу и кровь людскую пить Так погоди, по-свойски я тебе наесться дам А ну, отведай-ка огня со сталью пополам. — Я, кажется, понял, — буркнул Румата.
— Я, кажется, тоже, поняла. Это — Бромберг.
— Точно.
— Вот сволочь, — сказала Вики-Мэй, — и, перейдя на ирландский, добавила к этому полдюжины самых грубых и непристойных эпитетов.
— Встречу его — переломаю все кости, — пообещал Румата.
Семь страшных битв они прошли, сражаясь день за днем. Полки Добра поражены, кто — сталью, кто — огнем. Бежит Добро туда, где был им раньше возведен Среди гнилых солончаков последний бастион Ну, — говорит тут командир, — работка есть для вас До моря вы широкий ход пробейте сей же час. Наверно, думает Добро, сильна его стена Но, знайте, против волн морских не устоит она. И вот, на зов волна пришла до неба вышиной Смела проклятое Добро соленою метлой Попомнит хищное Добро каков ему прием Наелось сталью, напилось морской водой потом Жадны приспешники добра, им что не дашь — все мало. Теперь они сырой землей наелись до отвала Что ж, — Уно говорит, — сейчас нам выпить бы пора За всех, кто землю защищал от лютого Добра И, чаши с молодым вином идут в веселый круг А где наш славный командир? — заметил Уно вдруг Хозяйка же ему в ответ: ушел в свои края А очень скоро, вслед за ним, вернусь домой и я. Я прослежу, чтоб урожай вам принесла земля Когда вернетесь вы с войны вновь на свои поля. Но прежде — расскажите всем, что до скончания лет Голодному Добру в ваш край дороги больше нет. … Певец последний раз ударил по струнам и поклонился слушателем.
