— Лабысло? — переспросила Джули.
— Искусственное солнышко, для полярной ночи, — пояснил он, — Оно вон там, в западном секторе висит. На нем смайлик нарисован, для смеха. Сейчас оно выключено, так что не видно. А придумал Лабысло один русский, Макс Фрай. Он еще хокку написал:
«Kulyai na kui Labyislo
Kulyai tudoi i siudoi
K ibutyi mame».
— Как это переводится? — поинтересовалась она.
— На бэзик-инглиш так: Let Labyislo go to priсk, Let it go to and from, To the motherfuck.
Брайан покачал головой и сообщил:
— По-русски правильно будет не «na kui» а «na hui».
— А ты откуда русский знаешь? — удивился Гернот, — ты же, вроде бы, янки.
— Нам при переброске из USMC в азиатский сектор NCTC, дали краткий курс по местным языкам, — пояснил тот, — Китайский, хинди, арабский, русский, фарси, урду, японский, таи, корейский, и бахаса. Туристический минимум, полста самых употребляемых выражений.
— Все равно, знать много языков, это здорово, — сказал мэр, — пусть даже 50 выражений, но уже как-то объясниться можно…
Он повернулся к Гвэн, которая уже улеглась на лужайке, с явным намерением вздремнуть.
— Слушай, а может, и ты останешься? Тут климат здоровее, чем где угодно, и такая красота вокруг, даже иногда не верится. А лет через пять это вообще будет самое крутое место на планете. Здесь урана столько, что на 300 лет хватит, и еще много чего есть.
Сержант Нахара по-свойски похлопала Гернота по спине.
— Нет, amigo. Я северянка, мне надо, чтоб океан и волны до горизонта, солнце в пол-неба и плюс 25 градусов. Так что извини, я высплюсь и обратно.
— Ну, да, — со вздохом, согласился он, — против природы не попрешь. А, с другой стороны, мало ли что. Если передумаешь, то приезжай.
— … И я искренне надеюсь, доктор Хок, что наши личные встречи будут происходить чаще, потому что ничто так не укрепляет дружбу, как хорошо проведенный вечер в спокойном месте, в окружении доброжелательных и достойных людей.
Доктор Лян закончил свою пятиминутную вступительную речь, и отвесил Чубби церемониальный поклон.
С доброжелательными и достойными людьми в этом маленьком и уютном китайском ресторанчике недалеко от порта, все было в порядке. Чубби могла бы поставить 100 фунтов против горелой спички, что каждый второй из присутствующих находился на свободе лишь условно (пока не поймали). Все эти экзотические персоны так искренне улыбались Чубби, что со стороны могло бы показаться, будто они приходятся ей, как минимум, кузенами, а может, и родными братьями, очень соскучившимися по любимой сестренке. Сейчас она должна была сказать ответную речь. Так здесь принято, и к этому следовало отнестись с уважением.
— У всех морей один берег, — сказала капитан Хок, — И у всех достойных людей, которые ходят по морю, в обычае дружелюбие и взаимопомощь. Зная доктора Ляна много лет, я могу сказать: он является одним из лучших образцов, в котором эти качества…
Она говорила минуты три. Получилось вполне сообразно традиции. Потом все выпили по чашечке чая и по крошечной рюмочке ледяной рисовой водки, скушали по кусочку чего-нибудь, и как-то невзначай оставили Чубби и Ляна наедине друг с другом. Состоялся непременный обмен вопросами и ответами о здоровье членов семьи, о погоде, и о делах вообще, после чего капитан Хок перешла к тем делам, которые в частности.
— Одному человеку надо перевезти груз со второго острова Препарис на юг, скорее всего, в Австралию. Он будет искать судно класса G-3 или выше для перевозки контейнеров. Он захочет обойтись без формальностей, и предложит наличные вперед.
— Это друг или нужный человек? — спросил доктор Лян.
— Это враг, — ответила она, — поэтому желательно, чтобы он нашел тот корабль, в команде которого будут соответствующие люди.
— Заказ редкий и заметный, — сообщил Лян, — узнать о нем и перехватить его, будет не так сложно. А что соответствующие люди будут делать дальше?
— Они будут обеспечивать доставку в пункт назначения, согласно условиям фрахта.
— Значит, враг хочет, чтобы судно и груз пропали в пути. Это бывает. А как велик риск, что враг сможет это сделать?
— Риск есть, — сказала Чубби, — но двое наших людей разделят его с командой корабля.
Доктор Лян понимающе кивнул.
— Я знаю ваше отношение к людям. Вы не отправите их на смерть. А в остальном… Все мы в руках судьбы. Кем будут ваши люди?
— Пин Кеу, суперкарго и Тун Тиен, судовой электрик. Они хорошие моряки, но работали не в этом океане. Желательно, чтобы капитан прислушивался к их мнению.
— У них будет рекомендация братства, — сказал Лян, — Для капитана этого достаточно.
— Есть еще кое-что, о чем надо знать капитану. На судне не должно быть попутного груза, а в команду не следует брать людей, у которых серьезные проблемы с законом.
— Вы хотите сказать, доктор Хок, что на судне может появиться полиция?
— Военная полиция, — уточнила Чубби, — Препарис-2 это военная база, соответственно, и груз военный. Но он не вполне легальный. В пункте назначения возникнут вопросы.
Налив Чубби и себе еще по пол-чашки чая, доктор Лян поинтересовался:
— Вам нужно, чтобы эти вопросы возникли?
— Да, — ответила она.
— А что будет с кораблем, капитаном и командой? Их арестуют?
— Этим вопросом займется суперкарго, — пояснила Чубби, — ведь это его работа. У него будут соответствующие документы. Капитану не надо вникать в эти детали. Разумеется, корабль и экипаж задержат на некоторое время, но, я полагаю, мы уладим эту проблему.
«Уникальная подводная экосистема Андаманского моря под угрозой. Некогда обширные коралловые леса и связанные с ними эндемичные виды актиний, крабов и рыб, такие, как карликовая леопардовая акула и андаманский кольчатый скат, находятся на грани гибели. Причина — сброс отходов с предприятий, расположенных на островах, где нет никакого правительственного контроля. Некоторые из них, такие как химический завод на острове Препарис-2 (Бирма), вообще не имеют официальной регистрации. Волонтер Greenpeace-Asia, произвел аэрофотосъемку, из которой видно, что завод работает, не имея очистных сооружений. Greenpeace-Asia передал снимки и официальное заявление властям Бирмы, комитету министров АСЕАН, и экологической комиссии ООН».
«В Чарлстоне, штат Западная Вирджиния, завершился бракоразводный процесс между Нэдом и Аннабел Шойо. Нэд Шойо, которого желтая пресса прозвала «мясник», не мог присутствовать на процессе, т. к. он отбывает 30-летнее уголовное наказание в Меганезии за ряд особо жестоких убийств, совершенных его бандой в Юго-восточной Азии. Аннабел Шойо прожила с «мясником Нэдом» 10 лет, что не прошло
