К тому же, если нарвешься, у полиции не будет лишнего повода задерживать господина Пушкарева. Потом-то они, ясное дело, отпустят задержанного, но время может оказаться упущенным безвозвратно.
Так что сегодня мы - мирные люди…
Выйдя на улицу, он завернул за угол, к служебному подъезду гостиницы.
Здесь никого не было, и никто не озаботился, зачем постоялец Пушкарев напялил на голову парик, превратившись в какого-то лохмача из тех, кого бы и на пушечный выстрел не подпустили к каким-либо секретным операциям.
И только после этого он отправился к месту встречи.
Глава тридцать восьмая
Тревога родилась еще за два квартала до площади, на которой расположился «Роман Буревой». Причем, это было не то ощущение перышка, касающегося души, - на сей раз тревога оказалась основательнее.
Такого на Кустанае не было еще ни разу.
Похоже, провидение решило предупредить своего избранника о смертельной угрозе. Правда, вещий сон, в котором присутствовала мама, почему-то ничего подобного не содержал.
Тем не менее Осетр решил не лезть на рожон и некоторое время посиживал на скамеечке, расположившись на противоположной стороне площади. Отсюда были хорошо видны оба входа - и в саму гостиницу, и в ресторан.
Вокруг царило оживление, но это вовсе не была суета подразделения полиции, организующего засаду на преступника.
Осетр глянул на часы.
До времени встречи осталось всего десять минут. Глянул на крыши соседних домов.
Похоже, снайперов нет.
Однако тревога просто буйствовала.
И тогда он принял окончательное решение, встал со скамейки, закинул на плечо рюкзачок с техническими причиндалами. Еще раз оглянулся по сторонам. Ему даже показалось, что он точно знает, кто будет захватывать Пушкарева и его связника.
Вот этот лысый тип, к примеру, выглядит подозрительно. И вот эта дамочка с бегающими глазами. А вот на том водороднике захваченных увезут в неизвестном направлении…
Осетр усмехнулся.
Если тут и присутствуют вражеские агенты, то они менее всех выглядят подозрительными.
После чего он обошел площадь, свернул на улицу, ведущую в сторону Вертушки, у третьей по счету урны избавился от парика и ринулся туда, где, на его взгляд, должно было развернуться следующее действие оперативной драмы, режиссером которой он назначил самого себя.
Конечно, он бы с удовольствием побыл в этом театре простым зрителем, а шкуру режиссера надел бы на кого-либо другого, но ведь подходящей кандидатуры на эту роль все равно не имелось.
Бросили его друзья-товарищи, оставили с противниками один на один…
А кроме всего прочего, принимать непосредственное участие в постановке гораздо интереснее, чем смотреть на нее со стороны. В каких бы ты удобных креслах не сидел… А уж быть самому постановщиком - и вовсе счастье!
К дому Ивана Платоныча он, на всякий случай, подобрался с другой стороны, хоть и пришлось обойти соседний квартал.
Береженого, как говорится, бог бережет…
Рассчитал он верно. Уже стемнело, но уличные фонари еще не зажглись. И перепрыгнуть через невысокий заборчик не стоило большой проблемы даже тому, кто не является «росомахой».
Земля в Петровске явно была не слишком дорогой, иначе бы пенсионер не потянул на свои доходы, кроме дома, еще и участок, засаженный ягодными кустами.
Скорее всего, пенсионер-отставник гнал из этих ягод домашнее вино. Иначе зачем он их держал?
Осетр присел за заборчиком, повесил на шею «змееглазы», а потом и вовсе залег. И затих, слившись с землей, как умеют сливаться только «росомахи».
Сейчас господа, осуществляющие контроль за встречей Остромира Пушкарева с неизвестным связником, озаботятся полным отсутствием запланированной встречи. А потом обнаружат, что господин Пушкарев и вовсе исчез в неизвестном направлении…
Вот и подождем!
Ждать пришлось больше часа. Уже и фонари на улице зажглись, и совершающие вечерний моцион местные жители перестали проходить мимо, а ничего ожидаемого не происходило.
Осетр даже забеспокоился: не ошибся ли он в своих предположениях?
Но потом началось.
Сперва послышался легкий свист приблизившегося глайдера. Затем стало вдруг тесновато.
Нет, ничто Осетру в бока не упиралось, но ощущение тесноты, возникшее в какой-то момент, уже не хотело уходить.
Это было совершенно незнакомое ощущение - пространства вокруг полным-полно, но давит что-то со всех сторон. Однако разобраться в этом ощущении он не успел - наступила вдруг темная ночь. И только тогда он сообразил, что гости, которых он ждал, наконец появились.
Напялить на физиономию и включить «змееглазы» было делом пары секунд.
Вокруг слегка посветлело. А потом скрипнула калитка, и на участок Платоныча просочились через нее двое незваных гостей. Впрочем, вели они себя, как гости званые, к дверям дома направились уверенно, даже по-хозяйски. Головы у обоих тоже были украшены «змееглазами». Один встал сбоку от двери, второй прижал сенсор звонка.
В доме замурлыкало.
Второй отступил от двери на пару шагов. Некоторое время стояла ватная тишина, потом послышался недовольный голос Платоныча:
- Дьявол, что со светом-то случилось?… Кто крещеный?
- Полиция, старик! - сказал второй гость. - Фараоны здесь крещеные! Открывай давай!
А первый вытащил из кармана оружие, в котором Осетр без труда узнал гасильник, и поднял на уровень груди. Второй отступил еще на шаг, наверняка выходя из сектора поражения.
- Какого еще дьявола потребовалось от меня полиции? - Платоныч
