А у Шамшуддина есть только телекинез. Правда, на очень хорошем уровне для его возраста. Но против песчаной бури это не поможет.
– Пошли, – решительно поднялся из-за стола Креол.
– Куда? – вежливо поинтересовался Шамшуддин.
– Спросим совета.
– У кого?
– У тех, кто знает больше нас.
– У старых рабов?
– Ты что, спятил? По-твоему, я опущусь так низко, что буду спрашивать совета рабов?
– Это опозорит тебя до конца жизни, брат, – кивнул Шамшуддин.
Креол смерил его подозрительным взглядом. Иногда ему казалось, что Шамшуддин над ним насмехается. Но поскольку тот всегда оставался подчеркнуто серьезен, повода возмутиться у Креола не возникало.
Выйдя из пиршественной залы, Креол направился к лестнице. За тридцать восемь последних дней они с Шамшуддином поднимались по ней не меньше сотни раз. Но сегодня Креол впервые не стал подниматься. Впервые он пошел вниз, а не вверх.
– Брат, ты что? – забеспокоился Шамшуддин. – Ты же говорил, что в подвал ходить нельзя.
– Говорил, – угрюмо кивнул Креол.
– Тогда почему же ты туда идешь?
– Потому что я уже не ребенок. Если дедушка опять решит наказать меня, как в прошлый раз… ну и Кингу с ним. Ты со мной?
– Я с тобой, брат… – вздохнул Шамшуддин. – Но мне это не нравится…
В основной части подвала ничего особенного не обнаружилось. Все то же самое, что и везде – холодный погреб, хранящий мясо, рыбу, свежие овощи, молоко и масло. Кухонные рабы захаживают сюда часто, хотя надолго и не задерживаются – вокруг царит колдовской мороз. Креол-старший хорошо потрудился над подвалом Шахшанора.
Пройдя меж рядов окороков и соленой рыбы, Креол распахнул маленькую медную дверь, густо исписанную запечатывающими заклинаниями. За ней открылся темный коридор с до невозможности затхлым воздухом. Откуда-то издалека слышится тонкий звук – не то вой, не то пение.
– Смотри под ноги, – распорядился Креол, поднимая повыше светильник.
Сначала ученики мага прошли мимо двух просторных ледников, заваленных человеческими трупами. Потом потянулись пустые камеры, забранные решетками. А потом… потом началось самое страшное. Камеры стали просторнее, решетки – из чистого железа или меди, а внутри каждой – вырезанный в полу круг, исписанный заклинаниями и испускающий слабый свет. На потолке – еще один круг, аналогичный.
Здесь держат демонов.
Правда, два первых помещения оказались пустыми. Зато в третьем Креол и Шамшуддин увидели жуткую фигуру. Рослый мускулистый детина без одежды… и головы. Перекатывающиеся буграми плечи, а над ними – ничего.
Но это не труп. Безголовый здоровяк бродит из угла в угол, словно погруженный в мысли. А при виде гостей он резко подскочил к решетке и замолотил в нее кулаками. Та затряслась, задребезжала – в этих ручищах таится недюжинная сила.
– Так вот они какие – Безголовые… – поежился Креол. – Вот уж уродство…
– Он нам поможет? – осведомился Шамшуддин.
– Он? Чем? С Безголовым даже поговорить-то не получится… Пошли дальше, посмотрим, кто в других камерах.
В следующей камере тоже не оказалось никого полезного. Какой-то мелкий демон, похожий на покрытую слизью луковицу. На Креола и Шамшуддина он зашипел, заклокотал, но ни одного членораздельного слова не произнес.
– Кто это, брат? – спросил Шамшуддин.
– А Кингу его знает… – почесал в затылке Креол. – Халай про таких не рассказывал…
– Неразговорчивый он какой-то, – задумчиво произнес Шамшуддин, стараясь держаться подальше от решетки. – Пойдем дальше?
В пятой камере Креола и Шамшуддина ожидал мертвый Злыдень. Демон-вампир Лэнга лежал на боку, скрючив руки и ноги. Ни единого шевеления, красные глаза пусты, кожа высохла, став похожей на старый пергамент.
– Похоже, дедушка морил его голодом, – хмыкнул Креол.
Шамшуддин согласно кивнул. Большинство демонов весьма и весьма живучи, но им тоже нужно чем-то питаться. Злыдень – относительно слабый демон, и продолжительная голодовка сказывается на нем не лучшим образом.
Хотя не исключено, что эту тварь еще можно вернуть к жизни. Он все-таки еще и вампир. Кто знает, что произойдет, если оросить эти зубы-иглы кровью?
Креол и Шамшуддин не стали проверять.
В шестой камере при их появлении тоже никто не шевельнулся. Посреди магического круга тихо и безжизненно стоят цельнокованые доспехи, испещренные печатями.
– Брат, это что же – кумбха? – спросил Шамшуддин.
– Печати не стерты. Значит, пока только оболочка для кумбхи. Интересно, зачем она дедушке?..
В седьмой камере Креол и Шамшуддин увидели шедима. Жуткая косматая тварь с птичьими лапами издала тонкий певучий звук, тянясь к ученикам мага трясущейся шеей. Те отшатнулись – на шедима нельзя смотреть, не то будешь проклят. Пряча глаза, глядя прямо в пол, Креол и Шамшуддин осторожно пошли мимо.
– Эй, чего мы боимся? – вдруг сообразил Креол. – Он же в магическом круге! А значит, ничего не может сделать!
– Уверен, брат? – усомнился Шамшуддин, по-прежнему не поднимая глаз.
– Как в том, что ты лысый.
– Эй, дети человечьи! Подойдите-ка сюда!
Креол и Шамшуддин вздрогнули. Эти слова донеслись из восьмой камеры, последней. Ученики мага переглянулись, а потом оставили шедима в покое и нерешительно дошли до конца коридора.
Из-за железной решетки, усеянной рунами, на них уставилась омерзительная харя. Вроде бы человек… но без единого клочка кожи. Мышцы, вены и внутренности смотрят наружу, прикрытые прозрачным переливающимся балахоном.
Эг-мумия!
– Как вас зовут, человечьи дети? – ласково поинтересовался демон, подходя вплотную к решетке.
Ответом ему стало лишь молчание. Если Креол и Шамшуддин что-то усвоили из наставлений старого Халая, так это то, что свое имя кому попало называть нельзя. Да и вообще стоит дважды подумать, прежде чем заговаривать с демоном. Некоторые виды нечисти не могут напасть, пока с ними не заговоришь.
Правда, эг-мумии не из таких. Среди чудовищ Лэнга они вообще чуть ли не самые миролюбивые.
– Среди людей я известен под именем Креол, – решился юноша.
– Брат! – зашипел на него Шамшуддин.
– Что?! – огрызнулся Креол. – Это мое имя! Я им горжусь! И не собираюсь скрывать его ни от кого!
– Правильное решение, мальчик, правильное! – язвительно осклабился эг-мумия.
– Я тебе не мальчик, – зло посмотрел на него Креол. – Мне восемнадцать лет.
– А мне тысяча сто семь, – продолжал ухмыляться демон. – Я победил. А теперь давай узнаем, кто из нас выше ростом.
На его бескожем, безгубом лице ухмылка выглядела по-настоящему кошмарно. Скорее оскал, чем ухмылка. Шамшуддина передернуло.
– Как твое имя? – спросил Креол. – Или ты нам не скажешь?
– И рад был бы скрыть, да только оно написано прямо у меня над головой, – фыркнул эг-мумия, указывая на потолок пальцем-костяшкой. – Меня зовут Мдзгрвеш, человечьи дети. Если, конечно, вы
