Нет, должно хватить. Главное – не сама кровь, а искренние чувства того, кто ее преподносит. А Тахем искренен – искренен и предан Лэнгу всем сердцем!
Колдун ухмыльнулся, соскребая уже запекшуюся кровь кончиком ножа и вкладывая ее в губы девочке. Та даже не шевельнулась. Лишь в глазах видны ужас и отвращение – зрачки расширились, по щекам текут слезы.
– Гордись, дитя! – прошептал Тахем, окуривая жертву благовониями. – Тебе предназначена великая судьба! Сегодня же ты возляжешь с теми, кто Превыше человечества! А твое тело послужит великой миссии – из него родится бесподобный Туман Смерти! Да сгинет все нечистое во славу Древних!!!
Старческие длани вскинулись, в них блеснули длинные ножи. Тахем Тьма резко перерезал девочке горло, опрокидывая ее на спину. Кровь хлынула на пол, растекаясь по вырезанным в полу линиям.
Сгнивший нос дряхлого колдуна жадно раздулся, внимая сладкому аромату жертвоприношения. Тахем лизнул пальцы, на которые попало несколько горячих капель. И торопливо направил левитирующее кресло прочь из священного круга – то, что произойдет через несколько секунд, не следует видеть даже ему…
Глава 42
Солнце медленно карабкается к полудню. Рядовой Четырнадцатого Фузилерного полка Химеки Тантален утер со лба пот и поправил каску. Ну и жарища же, прости Единый!
Танталена призвали на службу только в прошлом месяце. Его полк – один из тех, что влились в состав действующей армии несколько дней назад. Совсем еще молодой парень, Тантален пока что ни разу не участвовал и даже не видел настоящих сражений.
В родной деревне жизнь была терпимая. Даже хорошая, можно сказать. Тантален был охотником – настоящим снайпером, запросто мог попасть в глаз белке на вершине дерева. Привольно весной в рокушских лесах – птицы щебечут, аромат трав дурманит…
В солдаты Танталена забрили нечестно. Была у него невеста – черноглазая Тализинья. Первая красотка на селе – все парни по ней сохли, а она только на жениха смотрела, на своего Химеки. Этой осенью собирались свадьбу играть.
Только вот староста решил на Тализинье своего сына женить. И устроил подлость, старый змей. Когда бросали жребий, кого в рекруты отправлять, специально схитрил, подсунул черный камень именно Танталену.
Теперь долгих пять лет в шинели ходить придется… Дождется ли любушка?… Или все ж таки выйдет замуж – не за сына старосты, так еще за кого?…
Ох, вряд ли дождется – шутка ли, столько ждать… Так и вся молодость пролетит…
За истекший месяц Танталену уже вдолбили, что в армии служить – это не пни корчевать. Учили в основном зуботычинами – как правильно одеваться-обуваться, как за фузеей ухаживать, как в строю ходить.
А теперь вот – марширует по чужой земле, глядит на такое, чего раньше и во сне не видывал.
В капральство Тантален попал хорошее. Капрал Ростопчан, коего все называют попросту дядькой Цветро, старик незлой. Палкой дерется редко и только за дело. Двадцатый год воинскую лямку тянет, поседел уж на службе. Усищи, вон, белоснежные, но закручены лихо, воском сдобрены.
В рокушской армии и такие тоже есть – подписавшие бессрочный контракт. Несладко, конечно, до седой бороды шинель таскать, зато им денежку хорошую платят, не то что «кратковременным». Пять лет-то любой отслужит. А у «бессрочников» в солдатских слободах и жены есть, и дети. У кого так вовсе по нескольку жен – в одной слободе одна, в другой другая, в третьей третья…
Лария… Странное здесь все, чужое, незнакомое. Дома какие-то неправильные, не такие. Девушки на рокушьянок не похожи – волосы у всех пшеничные, очи лазурные, губы красной краской намазюканы. А декольте чуть ли не до пупа – добро только что наружу не вываливается. Глаза сами так и тянутся – стыдно, неловко, а ничего не сделаешь!
Их фузилерский полк идет в голове колонны, сразу за Четвертым Гусарским. Нет хуже, чем за кавалеристами топать – так и гляди, как бы в лошадиную какашку не вступить.
Солдаты шагают свободно, не в ногу, мундиры у всех расстегнуты. Иные вовсе сняли, несут на плече, вместе с фузеей. Жарища с утра смертная – июнь заканчивается, не шутка. Всякий нет-нет, да и глянет в небо с мольбой – дождичку бы, хоть чуточку!…
Хорошо хоть, скоро уже отдыхать. Войско возглавляет не кто-то там – сам батюшка Хобокен! Дед двоюродный, когда жив был, частенько приговаривал: «Железному Маршалу победа – супруга верная, а солдаты – сыновья родные».
Дед небось знал, про что говорит. Все-таки тридцать лет шинель проносил, в гренадерских войсках. В Ларию походом ходил, в Каридош, даже в Геремиаде побывал. Аккурат за год до армейской реформы в отставку вышел.
Вот бы старик порадовался, узнав, что внук тоже у Хобокена под началом служит…
При Железном Маршале походный порядок другой, не как у всех. Отдых – не ночью, а днем, когда солнце палит нещадно. А вечером, когда жара спадет, идти дальше – по прохладе, со всей приятностью.
Эх, поскорей бы уже на привал – пить охота, мочи нет…
– Что, молодой, жажда глотку дерет? – прищурился капрал Ростопчан.
– Дерет, дяденька, – виновато кивнул Тантален.
– А нечего было к фляге каждый шаг прикладываться, – наставительно сказал старик. – Водицу на походе понапрасну не расходуй, терпи до последнего. Много выпьешь – только еще хуже будет.
– Да как же терпеть-то, дяденька, если во рту сушь такая?! – взмолился Тантален. – Точно Единый в нем пустыню сотворил!
– Только Единому и дела – тебе, дураку, пустыни в роту творить, – хмыкнул Ростопчан. – Учись,
