А вот четверо стражников, вскакивающих на ноги и хватающих кто меч, кто топор, – неправильно. Ну да на войне не угадаешь…
Медренцы бились отчаянно, но неумело. Даже родные стены, которые должны были помочь, не спасли их. Упитанную повариху, замахнувшуюся на Почечуя ухватом, сбила с ног Пустельга, ударив в лицо крестовиной меча.
– Не отставать! – рычал кондотьер. – Ищем графа! Первому, кто найдет, полста скудо!
– Поди найди тот ножичек! – усмехнулся Мудрец. – Студента не забудь!
– Не забуду. Почечуй!
– Я!
– Кольцо и Лопата с тобой! Ищи Студента!
– Эх, а как же… энтого… Череп? – разочарованно протянул старик, но ослушаться не посмел. Махнул рукой наемникам, назначенным ему в помощь. – Ладно, ребятишки… Жа дело… энтого… Штудента выручать.
Городской особняк ландграфа оказался даже теснее, чем старинный замок. Видно, что тоже строился давненько. Не при нынешнем владыке. Снаружи-то он, конечно, оброс пристройками, конюшнями, домиками для прислуги и помещением для охотничьих котов. А внутри…
Кир безошибочно нашел «большую» залу. Это оказалось не трудно. Расположение комнат такое же, как в поместье отца. Да и размеры залы не поражали воображения.
Зато здесь они наконец-то столкнулись с умелыми бойцами.
Полтора десятка человек. Латники вперемешку с наемниками во главе с Джакомо-Черепом.
Бритоголовый, увидев Кулака, Мудреца, Кира, выпучил глаза от удивления, которое очень скоро сменилось ненавистью, просто плещущей через край.
– Ты?!! – заорал он, выхватывая шестопер.
– Сдохни! – ответил седобородый кондотьер, ловко парируя выпад латника в кольчужном капюшоне.
– После тебя! – радостно ответил Череп, бросаясь вперед.
Кир наметил для себя того самого крысомордого наемника, который явился ловить его с Торкой в пекарню Одберга. Кто знает, может, это его выстрел оборвал жизнь племянницы Черного Шипа?
– Поберегись!!! – Мудрец раскрутил над головой двуручник.
Свои пригнулись, чужие попятились. В их взглядах читалось уважение, смешанное со страхом.
– Лови, лысая башка! – Пустельга запустила горсть метательных «звездочек» в соратников Джакомо.
– Кошка драная! – каркнул бритоголовый, отбивая один из орионов рукоятью оружия.
Но не всем его людям так повезло. Усатый, похожий на каматийца наемник забулькал, зажимая распоротое горло. Изо рта его хлынула густая, темная кровь. Плечистому латнику «звездочка» воткнулась точно в переносицу.
– Руби!!! – Кулак прыгнул навстречу врагам, стараясь все же не попасть под удар Мудреца.
Зазвенели клинки, комната сразу показалась тесной.
Крысюк ловким финтом попытался обмануть Кира – целился в голову, а ударил в бедро, чуть выше колена. Тьялец подставил под удар корд, зажатый в левой руке. Изо всех сил врезал наемника между ног. Благородное искусство фехтования осталось в Аксамале. Здесь дерутся для того, чтобы выжить и победить.
– Получи! – Клинок молодого человека обрушился на затылок согнувшегося наемника, защищенный легким шлемом, похожим на шишак.
С первого удара Крысюк не умер. Хоть и упал на четвереньки, но попытался полоснуть Кира ножом по лодыжке. Без всякого сожаления молодой человек рубанул его еще раз, а потом, перехватив меч двумя руками, загнал его упавшему противнику между лопаток.
– Ну ты зверь! – хмыкнул Бучило, подмигивая парню. На щеке северянина алел глубокий порез, и струйки крови стекали, напитывая светлую бороду.
– Уходят! – донесся голос Кулака.
В самом деле, теснимые со всех сторон защитники Медрена отступали к дальнему выходу. Многие из них с трудом удерживали оружие. Но Джакомо, по-прежнему невредимый, размахивал шестопером, отражая попеременно то мощные удары Мудреца, то косые, режущие взмахи фальчиона.
Тьялец быстро обвел глазами поле боя.
Вельзиец Куст слабо ворочался в расплывающейся луже крови. Похоже, его выпотрошили, как рыбу. Комель, привалившись спиной к стене, дышал часто и неглубоко. Его скуластое лицо кривилось от боли. Возможно, ребра сломаны. Ну, это не смертельно…
– За мной! – прокричал Кулак. Он изловчился и отсек медренскому оруженосцу кисть вместе с зажатым в ней мечом. – Навались!
«Совсем как работяги на лесоповале. Навались, подсоби…» – усмехнулся Кир и побежал на помощь. Бучило ненамного отстал от него.
– Вот он!
Звуки пробивались к сознанию замедленно, словно через кипу овечьей шерсти.
Антоло попытался открыть глаза. Видел он тоже как сквозь пелену, будто туманным вечером идет среди холмов Табалы, возвращаясь с пастбища.
Парень моргнул раз, другой… И увидел стоящие прямо перед его носом ноги. На сапоги налипли грязь и солома.
– Чего это с ним, лопни мои глаза? – проговорил кто-то до боли знакомый.
До боли? Чего-чего, а боли хватает… Ни ответить, ни даже пошевелиться Антоло не мог. Тело онемело, и при этом болели каждая мышца, каждый сустав, каждый волосок.
– Чего-чего… – ответил сварливый, чуть надтреснутый голос. – «Аишт»… энтого… тебе не шуточки… Кого хочешь… энтого… ухайдакает…
– Сбивать замки? – теперь бас. Его бывший студент тоже слышал не так давно.
– Шбивай уже… энтого… не шпрашивай…
Так ведь это Почечуй!
Неужели наши в городе?
Антоло захотелось закричать от радости, но в это время чьи-то руки придавили к полу его ручные кандалы. Скрипнул металл о металл.
– Потрепи, Штудент… энтого… Мы шейчас…
Дужка замка хрустнула и отскочила.
«Почему они просят меня потерпеть? По сравнению с…» – подумал табалец, прислушиваясь к звонкому щелчку, с которым лопнули ножные кандалы.
И тут два человека сразу – уж не Кольцо и Лопата это? – дернули его руки и ноги.
Парень взвыл. Из глаз брызнули слезы, которые он почти сутки сдерживал, твердо решив не показывать врагам малодушие. Перед друзьями слабаком выглядеть тоже
