Воздух не откликнулся на зов.
Снежная лавина стерла бы даже воспоминание о погоне…
Вода молчала.
Сжечь стрелы в полете, а после обратить остроухих в пепел…
Огонь отозвался лишь легким жжением в кончиках пальцев. Не хватит и трубку раскурить.
Может быть, Земля?
Какая глупость!
Кир продолжал карабкаться по склону, всем телом налегая на костыль. Он удивлялся собственному равнодушию. На хвосте погоня, ждать от которой добра нечего и рассчитывать, а он рассуждает о стихиях, шутит, мечтает о несбыточном. Сам бессилен, словно улитка, потерявшая раковину. И ходу не прибавил…
Молодой человек попробовал разобраться в мыслях, копошащихся в голове, и понял, что ему все равно. Догонят его или не догонят. Убьют или не убьют. Что-то надломилось в душе Кира, еще когда он лежал израненным около моста через безымянную реку. Будто длинный кровоточащий разрез через сердце, через надежды и мечты. А потом этот разрез обрастал грубой тканью, рубцевался и превратился в уродливый шрам. На многое Кирсьен взглянул другими, обновленными глазами. Куда девался прежний щеголеватый, гордый и заносчивый лейтенант, любитель дуэлей и пирушек? За прошедшие полгода он постарел на добрый десяток лет. Набрался горького опыта, стал относиться к некоторым явлениям в жизни проще, а к некоторым – сложнее. Если раньше он готов был перерезать глотку за косой взгляд и очередность посещения девки в борделе, то сейчас просто рассмеялся бы в ответ на дерзкие слова Антоло: «Я пришел раньше и не намерен пропускать вперед себя кого бы то ни было!» Или не рассмеялся бы… Кажется, смеяться он разучился. Хорошо это или плохо?
Новый вопль оповестил, что погоня приближается. Он донесся из- за соседнего перелеска. Не больше полумили. Для искалеченного человека с неправильно сросшимися сухожилиями – огромное расстояние. Для неутомимых и закаленных в непрестанных переходах карликов – сущие пустяки. Быстро же они его догнали!
Ощутив затылком дыхание смерти в лице близких преследователей, Кир вдруг осознал, что не торопится умирать. Сдаваться без борьбы – удел слабых. Если сложить руки, закрыть глаза и дать остроухим убить себя, к чему вся предыдущая борьба?
Нужно сопротивляться. Но как?
Волшебство ушло почти без следа. Меча под рукой нет. Имеется, правда, костыль, но бой с воинами клана Горной Сосны это не то же самое, что шуточный поединок с Мелким на держаках от метл. Никто не будет восхищаться красотой выпадов и защит, никто и не подумает состязаться в благородстве… Утыкают стрелами в лучшем случае. В худшем возьмут живым и запытают до смерти во славу Золотого Вепря и лично мудрейшего и просветленного Ведающего Грозу.
А кстати! Как говорится: «Про кота вспомни, а он тут как тут!» Костлявое тело верховного жреца, поспешающего вслед за воинами, Кир заприметил почти сразу, едва только отряд карликов появился на открытом склоне. Вот как подпрыгивает, загребает снег лапищами, похожими на жабьи плавники. Как циркач, потешающий публику на площадях дурацкой походкой и не менее идиотскими ужимками. Ишь ты, бежит, старается, от молодых не отстает. Значит, здорово разозлился. Хорошо, видно, Кир ему насолил.
Молодой человек ощутил мстительную радость. Даже если его и убьют, восстанавливать капище остроухим будет очень тяжело. Не скоро еще найдутся желающие поклоняться кому бы то ни было на выжженной до камня земле.
Дроу, подбадривая друг дружку громкими и пронзительными боевыми кличами, постепенно приближались. Гораздо быстрее, чем хотелось бы. Не приходилось сомневаться: они давно нашли его след, а теперь уже охотились «по зрячему».[23]
Желая напугать преследователей, Кир остановился, повернувшись к ним лицом, и резким движением выбросил вперед левую руку.
Шутка удалась на славу.
Разукрашенные красной и белой глиной воины брызнули врассыпную. Как воробьи, напуганные тенью ястреба. Ведающий Грозу присел на полусогнутых ногах и поднял над головой скрещенные предплечья. Скорее всего, поставил магическую защиту. Любопытно, какую? Но как Кир ни напрягал глаза, волшебства старого жреца разглядеть не смог. Тогда он вновь похромал по склону, не дожидаясь, когда напуганные карлики придут в себя и возжелают кровью смыть позор. Не своей, конечно, а его, Кира, кровью.
Вздыбившийся перед самым лицом снег заставил тьяльца отшатнуться. Он потерял равновесие, прокатился несколько шагов и выронил костыль.
Комья мерзлой земли и осколки наста вновь просвистели над головой. Одна ледышка оцарапала щеку.
Да что же это такое?
Ответ пришел сам собой.
Ведающий Грозу метал невидимые заклинания одно за другим. Так ребятня швыряется снежками. Причем в Кира он не целился, хотя мог попасть, не затрачивая особого труда, – человек торчал на заснеженном, безлесном языке, как на ладошке. Выходит, хочет остановить, дать возможность воинам подойти поближе. Не хочет рисковать жизнями соплеменников. Ах, как благородно!
Кирсьен пожалел, что не может ответить жрецу таким же «гостинцем». Хорошо бы сбить с него спесь, заставить залечь и поразмышлять о бытии – что дороже сынам Вечного Леса: жизнь верховного жреца или жизнь какого-то беглого человека. Старик мудрый, он нашел бы единственно верный ответ.
Но раз ответить нельзя, нужно убираться прочь. Как сказала бы Пустельга, уносить подальше свою задницу от бессмысленного приключения. Кир пошарил руками по снегу. Где же этот посох? Или костыль? Как правильно?
Сгусток воздуха, пронесшийся прямо над макушкой, заставил беглеца втянуть голову в плечи и ускорить поиски. Магия жреца отличалась от привычного Киру волшебства стихий. Скорее всего, Ведающий Грозу каким-то образом использовал жизненную силу окружающих его растений; благо, ельники, в отличие от лиственных лесов, и зимой не замирают. Значит, молодой человек ошибался, приняв стрелу, которой жрец пытался его поразить, за воздух. Скорее всего, это «плевки» чистой силы. Потому он, Кир, и не видит их, как видел бы стрелы из воздуха, огненные шары или оружие, сложенное из воды.
А вот и она, корявая деревяшка!
Теперь главное – удрать! И чем быстрее, тем лучше!
А остроухие подошли уже близко. Еще немного, и дальнобойный лук достанет человека. Пусть на излете, но зацепит в руку или ногу, задержит.
Кир замахал на дроу костылем. Те снова попадали на землю, расползлись, прячась за корягами и валунами.
Зато жрец ответил целой пригоршней заклинаний. Сильных! Аж елочку, под корни которой угодил «выстрел», выбросило вверх на пару локтей. Колючим ветром обожгло щеку Кира.
Нет! Больше так нельзя. Если к Ведающему Грозу присоединятся воины, осыплют беглеца стрелами, ему не уйти.
Бегом! Вверх по склону. Там виднеется скальный выступ, за которым можно будет укрыться. Скала скроет его от глаз преследователей, даст возможность оторваться…
Кого он обманывает? От досады Кир прикусил губу до крови. Охотники найдут его везде. По следам, от которых на снегу избавиться невозможно. Ну, разве что выжечь
