уловил панический страх. Даже не прибегая к своим способностям я мог сказать, что он отчаянно боится. – Что ты хочешь со мной сделать?
Вместо ответа я махнул рукой в сторону обзорного экрана. Свет в каюте был слегка притушен и вид действительно был великолепен.
– Вам нравится, Вултон? Красиво, правда?
– Возможно, – настороженно отозвался он.
– Возможно? Знаете, я ведь первый человек на Земле, кто может видеть подобную красоту. Конечно, космонавты выходили в космос, но вид из звездной системы все равно не может сравниться с видом из глубин галактики. Наверное, мне стоит поблагодарить вас за то, что вы подарили мне это.
– Поблагодарить? – чувствовалось, что Вултон растерялся.
– Однако, – продолжил я, словно не слыша его замечания, – кроме этого мне не за что вас благодарить. Разве вот за то, что вы убили моих родителей. Или за то, что вы убили родителей еще нескольких детей на Земле, которые вам потом не подошли.
– Кирилл…
– Не надо оправдываться. Вы хорги очень предсказуемы. Я готов сам рассказать вам все, что вы можете мне сказать. Давайте просто дождемся еще одного человека и тогда поговорим. Просто поговорим. И не бойтесь вы так, Вултон. Я не собираюсь вас убивать. Ворск должен был передать вам мое обещание вашей неприкосновенности. Если, конечно, вы сами не будете делать глупости.
В этот момент снова отворилась дверь и вошел еще один гость. На этот раз я повернулся к вошедшему. Дрол решительно вошел в каюту, встретился глазами с Вултоном и замер. Я видел как удивленно распахнулись его глаза. Вултон был не менее ошеломлен.
– Вултон?! – удивленно спросил дрол. – Это вы?!
– Стронхуф?! – ошарашено поинтересовался Вултон.
– Я вижу вы знаете друг друга. Что ж, тем лучше.
Теперь уже оба смотрели на меня. В глазах обоих читался немой вопрос.
– Полагаю, вы сейчас гадаете зачем мне понадобилось вообще проделывать все это. Отвечу. Просто мне гораздо проще объяснить все вам вместе, чем повторять представителю каждой расы по отдельности.
– Что объяснять? – раздраженно спросил Вултон.
Не отвечая, я опять повернулся к обзорному экрану.
– Посмотрите туда. Оба! – велел я. И хотя я не видел ни хорга, ни дрола, но готов был поклясться, что они оба уставились на экран. А там был виден Млечный путь во всей своей красе. Целое море звезд убегало вдаль, причудливо переплетаясь в созвездия. – Целый мир, не правда ли? Даже не мир – вся галактика!
Я резко повернулся вместе с креслом к дролу и хоргу.
– Так объясните мне, что вы делите?! Неужели вам тесно в этом мире?
Ни Вултон, ни Стронхуф не нашли сразу что ответить.
– Кир, ты не понимаешь… – начал было Стронхуф.
– Да где уж мне, – хмыкнул я. – Галактика ведь такая маленькая. Места катастрофически не хватает! Жить негде! Ресурсы на исходе! Вот вы и деретесь за каждый камешек.
Оба они понимали, что я издеваясь над ними и угрюмо молчали.
– Дело вовсе не в месте и ресурсах, – отозвался, наконец Вултон. Он уже успел опуститься в приготовленное кресло. А вот Стронхуф сесть почему-то пока не решился. – Дело в оскорблении, что было нанесено дролами нашей расе. Они сразу возненавидели нас…
Я жестом остановил готового уже разразиться гневной тирадой Стронхуфа и пригвоздил Вултона к креслу тяжелым взглядом.
– Оскорблении?! Они обидели вас сильнее, чем вы меня? Мне тоже стоит устроить войну на несколько тысяч лет с вами? Вам не кажется, что за это время вы могли бы уже разрешить все проблемы? Впрочем, я собрал вас здесь вовсе не для того, чтобы мирить. Я прекрасно сознаю всю бесполезность этого занятия.
– Тогда зачем ты все это устроил? – хмуро поинтересовался Вултон.
– Зачем? – я печально вздохнул. – А затем, чтобы признать свое поражение. Я устал и понимаю, что в этой войне у меня нет никаких шансов. В союзе с дролами или нет.
– Так они тебе союз предлагали?! – похоже Вултона настолько ошеломила вторая часть сообщения, что он пропустил мимо ушей первую. А вот Стронхуф услышал именно первую часть.
– Ты хочешь простить им смерть своих родителей?!
– Простить? – повернулся я к нему. – Возможно. Но я не бог. Я не могу простить им… знаете, я только сейчас по настоящему стал понимать одну заповедь религии моей планеты. Прости врага своего. До этого мне всегда казалось это диким. Как можно простить врага. А сейчас… сейчас я просто понял… точнее мне помогли понять… помог один человек. Человек, которого я мог бы полюбить, если бы сложилось все иначе… Мне помогли понять, что даже выиграв, я проиграю. Это как ваша война… война ваших рас. И война ваших рас и эта моя месть из тех конфликтов про которые можно воскликнуть “горе победителям”. Да, именно победителям, потому что проигрывающей в вашей войне выигрывает будущее.
Вултон хмыкнул. Я повернулся к нему.
– Не верите? А напрасно. Вы уже давно смотрите друг на друга через призму взаимной ненависти и втянули в свою борьбу почти все остальные расы галактики. Я же человек посторонний. Я могу непредвзято посмотреть на ваш конфликт. И я готов повторить: “Горе победителям”. Ибо выиграть в вашей войне может только тот, кто быстрее и полнее продаст свою душу. Я в том смысле, что тот, кто продаст свою душу более полно первым сможет прибегнуть в войне к таким средствам, к которым его противник прибегнуть еще не решится. Заметьте, я говорю ни не решится, а еще не решится. Пока же можете радоваться – вы продаете свои души практически с одинаковым усердием.
Я посмотрел на Вултона.
– И я этому живой пример. Государственная необходимость, борьба с врагом… я понимаю. Но готов поклясться, что еще лет двести назад ваше руководство никогда не решилось бы на такой шаг. Поправьте или опровергните, если я не прав.
Я не ожидал, что Вултон заговорит, но к моему удивлению он вдруг опустил голову и тихо ответил:
– Это не я придумал этот план на самом деле. Я наткнулся не него в архиве. Он лежал там двести пятьдесят лет. Тогда один человек предложил его для борьбы. На нем была резолюция в том смысле, что план слишком чудовищен и прибегать к нему не следует… Когда его предложил я, его приняли практически без обсуждений.
Я кивнул. Потом посмотрел на Стронхуфа.
– А как вы считаете? Лет двести назад ваше руководство стало бы играть в те игры, что сейчас вы играете с кроамцами? Вы сначала, по сути, уничтожили их расу, потом спасли и теперь требуете благодарить себя за это.
– Не знаю, – буркнул Стронхуф. – Я не жил двести лет назад.
– Вот поэтому я и признаю себя побежденным. Я не хочу победы такой ценой. Ибо это на самом деле вовсе не победа. У побежденного есть шанс переосмыслить свои поступки и начать заново, отринув старое. Победитель же, как правило, всегда слеп. Он упоен своей победой и не видит, что она его и губит. Причем губит без всякой надежды на будущее.
– Горе победителям, да? – хмыкнул Стронхуф.
Я покосился на него.
– А вы напрасно смеетесь. Я ведь вовсе не шучу. Я просто предупреждаю вас. А вот какие выводы вы из этого сделаете только ваша проблема. Я же просто признаю свое поражение и отказываюсь от дальнейшей борьбы. Именно это я и хотел сказать. Вултон, там на столе лежит кристалл. На нем записаны координаты складов с оружием, которым вы так щедро меня снабдили. Там же координаты и того места, где находится ваш истребитель.
Вултон поспешно схватил кристалл и недоверчиво осмотрел его. Было видно, что ему хотелось немедленно убедиться в правдивости моих слов, но сделать это при Стронхуфе он не решался.
– Мне нет смысла лгать, – попытался я рассеять его опасения. – Но для вас у меня есть еще один
