почему никто не сообщил, что это был сам архиепископ Варградский?! Знай это Дектерий, он бы предпочел тихо сидеть дома — понимал, кто такой бер Саан и чего от него ждать.
— Значит, защитников нет, — констатировал Итан. — Приговариваю еретика и бунтовщика к смертной казни через повешение. Приговор привести в исполнение немедленно.
— Слышали? — проблеял сатир, весело скаля зубы. — А ну-ка, быстренько вздернули начальничка, господа инквизиторы!
— Слышали приказ? — желтые глаза Итана загорелись гневом. — Выполнять!
Двое инквизиторов тут же подхватили воющего толстяка подмышки, еще один вынул из седельной сумки моток веревки и полез на ближайшее дерево. Несколько минут — и Дектерий Морис закачался в петле, немного подергался и затих.
— Времена изменились, — криво усмехнулся архиепископ. — Запомните это. Работать и жить по- старому вам никто не позволит. А кто попробует — того ждет судьба этого вот недоразумения. Вам все ясно?
— Так точно, ваше преосвященство, ясно! — в один голос рявкнули инквизиторы, косясь на мертвого начальника. Спорить с этим желтоглазым? Особенно после столь убедительного доказательства, что спорить с ним не стоит? Нет уж, им еще жить охота.
— Свободны! — бросил Итан. — Нового начальника пришлют из столицы, предупредите в Погнинске, чтобы ни одна сволочь и не пыталась добиваться этой должности. А теперь — вон!
Забравшись на коней, инквизиторы потянулись с площади. Немного подумав, архиепископ отправил домой и очищающих — в Фалинград лучше возвращаться через портал. Магу, конечно, придется переносить их и женщину с мальчиком в два приема, но ничего, справится.
Едва оказавшись в столице, Итан приказал заложить карету, чтобы ехать в школу Марка, расположившуюся в роскошном доме одного из недавно казненных архиепископов, неподалеку от резиденции первосвященника. Появившийся следом Навр попросил слугу принести кувшин акты и принялся поить дрожащую мать юного мага. Она покорно выпила чашку, но дрожать не перестала, затравленно глядя на сатира.
— Да не бойся ты! — вздохнул он. — Никто ни тебя, ни твоего сына казнить не собирается. Наоборот, теперь будете жить безбедно. А малыша будут учить в специальной школе.
— Как скажете, барин… — покорно отозвалась женщина, ничуть не поверив.
— Барина тоже нашла, — недовольно пробурчал Навр. — Зовут как?
— Настасьей.
— А где отец мальца?
— Нету у него отца… — съежилась Настасья.
— Это как же? — озадачился сатир. — Непорочное зачатие, что ли?
— Что вы, барин! — перепугалась откровенной ереси женщина. — Господа паладины снасильничали… Много их было, не знаю я, от кого Михел.
— Тьфу, паскудство! — зло сплюнул Навр. — Слушай, Итан, а не пора ли ваших паладинов хоть немного к порядку призвать?
— Поди призови… — скривился тот. — Основная военная сила страны, привыкли, сволочи, к безнаказанности. Их пока трогать нельзя, взбунтуются.
— Бардак у вас тут! — скривился сатир. — Попробовали бы у нас военные кого-нибудь изнасиловать. Мало бы им не показалось.
— Могу только позавидовать…
Вскоре мальчика с матерью отвезли в школу Марка, где их поселили в роскошных покоях, накормили так, как едва сводившая концы с концами мать-одиночка, зарабатывавшая штопкой старой одежды, и не мечтала. Михел вскоре забыл о страхе, познакомился с другими детьми и носился вместе с ними по огромному дому. И никто не ругал его за летающие вещи и красивых бабочек, наоборот, хвалили. Настасья долго не могла поверить, что случилось чудо и вместо того, чтобы сжечь, ее сына обучают магии, но это и в самом деле было так.
6
— Еленка! Где ты, негодница?! Вот я тебе!
С дерева раздался радостный детский смех.
— А вот и нет, мамочка! Ты же не умеешь по деревьям лазить!
— Ничего, сама слезешь, как только проголодаешься! — покачала головой Марфа, искренне не понимая, кто у нее уродился — девочка или отчаянный сорванец. — Вот тогда тебе и попадет.
— Это нечестно, мамочка. Я тогда играть уже не буду.
— А ну, быстро ужинать, игрунья! Темнеет уже.
Небольшая фигурка девочки быстро заскользила по стволу дерева, и вскоре перед матерью уже стоял скромный и послушный ребенок восьми лет. Прямо-таки маленький ангелочек. Но это по первому впечатлению. Стоило приглядеться внимательней, как сразу бросались в глаза многочисленные ссадины и синяки на ногах и руках, грязные коленки, выглядывающие из-под короткого платьица. Таким же грязным было и лицо. Волосы, только утром уложенные в аккуратную прическу, растрепались и лежали в полнейшем беспорядке. Зеленые глазенки сверкали отчаянно и бесшабашно.
— О, Господи! — воскликнула Марфа. — Где ты успела так извозиться? И волосы… Елена!!! Ты же, в конце концов, девочка!!! Посмотри на свой вид!
— Да ладно, мам, — отмахнулась дочь. — Просто мы бегали на озеро, смотрели щук. Озеро обмелело, и те бьются в иле. Мы их водой поливали. Говорят, завтра дождь будет, и озеро снова наполнится. Ой, скорее бы… Мам, ты представляешь…
— А ну цыц, балаболка! — рассмеялась женщина. — Помолчи хоть минуту. Уже голова болит от тебя.
— Мам, а почему дожди идут? Мы тут поспорили и нам объяснили, что это Илья Громовержец едет в своей колеснице по небу. Она гремит и сверкает. Идет дождь. Но я вот подумала, неужели он такой злой? Ведь рыбе в озере плохо! Почему же он не проедется здесь на своей колеснице? Неужели он не чувствует страдание рыб?
Марфа помрачнела. Опять эти вопросы. Однако постаралась ответить.
— Так ведь то рыбы. Не люди…
— Но люди тоже страдают от этой жары, — удивленно распахнула глаза девочка. — Пахари говорят, что земля пересохла. Знаешь, мне кажется, что никакой Илья Громовержец тут ни при чем. Если бы дождь зависел от него, он бы наверняка сжалился и послал дождь, а его все нет.
Марфа испуганно оглянулась. Все-таки ее дочь излишне любопытна. Всегда хочет знать ответы на все вопросы. Никаких недомолвок не признает и изводит этими вопросами всех, до кого может дотянуться. Каких трудов стоило научить ее опасаться незнакомых людей! Марфа тихо вздохнула, вспомнив об этом. Раньше девочка могла пристать со своими расспросами и рассуждениями даже к священнику на улице, что было чревато последствиями, и далеко не приятными. Хоть бы понять: зачем ей это нужно? А вопросы сыпались из нее… Очень странные порой вопросы, никто из знакомых не интересовался ничем подобным. Только из-за них на девочку могла обратить внимание Святая Инквизиция. Но легче было ответить, иначе до такого додумается… Нет, за Еленкой требовался постоянный присмотр. Слава Богу, она подросла и уже понимает, что применять ведьмовские штучки не стоит. При воспоминании об этом Марфа помрачнела — как было бы хорошо, если бы их дочь была самым обычным ребенком… Без всех этих чудовищных способностей к колдовству…
— Иди, умывайся, горе ты мое, — вздохнула мать. — И прекрати болтать хоть на минуту.
К столу вышел сущий ангелочек — вымытый, причесанный, тихий. Девочка благовоспитанно кивнула и села. Отец усмехнулся в бороду — уж он-то знал, каков ангелочек из его дочери. А она прочитала короткую молитву и приступила к еде. Быстро поев, встала, пожелала всем спокойной ночи и вышла.
Вернувшись в свою комнату, Еленка разделась и быстро забралась в постель. Закрыла глаза и
