Реакция была различна. Некоторые после доводов впадали в какой-то ступор, потрясенные тем, что они шли против своей собственной веры. Другие оказались упрямы и не желали слушать никаких доводов от еретика. Но большинство просто принимало доводы к сведению. На двадцатый день Виктор допросил всех.
– Уф, до чего же некоторые упрямы, – заметил Виктор.
– Я не понимаю, к чему все это? – поинтересовался Лойдер. – Мы не узнали ничего важного, а все разговоры свелись к вопросу нарушения догм.
– Ты не понимаешь. Важного мы от них в любом случае ничего не узнали бы. Они не стали бы с нами разговаривать на эти темы. А вера для них жизнь. Их с раннего детства учили служить Императору. Все ради служения. Но вера эта ведь не только служение, но и покорность фэтрам, как наказанию господа. Ведь все священники говорили о том, что надо терпеть необходимое зло, что бы Бог как можно скоре сжалился бы над несчастными детьми своими и послал избавителя. Вот я и подкинул им вопросик. Если фэтров надо терпеть как необходимое зло, то почему же их начальство не терпит меня? Зачем все эти экспедиции?
Лойдер ошарашено уставился на Виктора.
– Зараза, – выругался он. – Почему мне самому это в голову не приходило? А ведь верно! Выходит, что вовсе не мы еретики, а руководители этих монастырей!
Виктор прищелкнул пальцами.
– Лойдер, ты гений! Как я сам до этого не догадался.
– Не догадался насчет чего? – растерялся Лойдер. – Ведь ты же сам только что говорил про еретиков?
– Да не про это! Это-то ясно. Просто ты подал мне великолепную идею. Слушай меня внимательно…
Склонность к театральности и тут не позволила Виктору просто привести свой план в выполнение. Но вовсе не пристрастие к театру было главным в решение Виктора устроить настоящее шоу. Просто он понимал, что подобные представления гораздо лучше запоминаются. Именно поэтому понадобилось почти три дня подготовки и усилия множества людей. Пришлось даже отвлечь Алура для разработки некоторых спецэффектов.
– Ты уверен, что это важнее внедрения новых станков? – едко осведомился Алур.
– Уверен, – отрезал Виктор. – Алур, пойми, идеи гораздо опасней самого страшного оружия. Их отличия от оружия только в том, что они могут не только разрушать, но и строить. Дай людям идею, и они перевернут мир и заставят цвести сады в безжизненной пустыне. А мы именно проталкиванием своих идей и занимаемся. Так что работай.
Вскоре на центральной площади были сооружены трибуны, установлены некоторые специфические приспособления. Виктор собирался дать этому миру нечто, доселе им невиданное – фейерверки. Все население города было оповещено об организации невиданной проповеди.
Наконец во второй половине дня население города стало стягиваться к площади. Чтобы избежать различных трагических случайностей, заранее были введены армейские части для поддержания порядка. Все получили приказ избегать любых конфликтов, но в случае необходимости разрешалось действовать жестко, чтобы пресечь любые возможные беспорядки.
– Довольно странно, что ты решил на этот раз выйти из тени и сам произнести речь, – заметил Грепп, наблюдая за возрастающей толпой на площади.
– Я бы с удовольствием доверил произнести ее тебе, но эта речь из тех, что могу произнести либо я, либо Лойдер. Но поскольку я населению города более известен, то, значит, это должен быть я.
– Что в вас такого особенного? – удивился Грепп.
– Просто мы оба фэтры.
– О-о. Но мне казалось, что ты не слишком кичишься своим титулом.
– Поверь, если завтра этот титул отправиться куда подальше, то я не расстроюсь. Просто сегодня я планирую нанести новый удар по всему этому дурацкому институту фэтров. И, пожалуй, я думаю, что он будет ничуть не слабее кодекса фэтров.
– Даже так?
– Так. – Виктор помолчал, наблюдая за толпой. – Как ты думаешь, еще не пора?
Грепп кинул взгляд на окно.
– Нет. Во-первых, люди все еще прибывают, а во-вторых, лучше будет, если ты немного опоздаешь.
– Но это неуважение…
– Слушай, помнишь, ты говорил мне, что разговор с управителями и с толпой людей не одно и тоже? Я тогда убедился, что ты прав и признал, что у тебя вести разговоры с управителями получается лучше, чем у меня. Ты же тогда признал, что с простыми людьми я разговариваю лучше тебя. Так послушай моего совета. Если хочешь, чтобы тебя выслушали, то для начала необходимо чтобы люди ждали тебя. Это привлечет к тебе внимание. Тут главное не переусердствовать. Если ты заставишь себя ждать слишком долго, то люди потеряют к тебе интерес и начнут расходиться.
– Ладно-ладно. Понял. Полностью доверяюсь тебе.
– Вот это правильно. И постарайся, как можно меньше употреблять своих неотразимых логических доводов. Чем больше людей тебя будет слушать, тем меньшую силу они будут иметь.
– Это ты уже говорил. Слушай, Грепп, мне кажется, мы с тобой уже все это обсуждали. Причем неоднократно. Поверь, я постараюсь сделать все согласно твоим требованиям.
Грепп кивнул.
Тут в комнату вошел Алур.
– У нас все готово, – доложил он. – Рабочие сейчас заканчивают все устанавливать, но с моей стороны все в норме.
– Ты уверен? – поинтересовался Грепп.
Алур наградил Греппа уничижительным взглядом.
– Фейерверки вовсе не такое сложное дело, как кажется некоторым. Тут требуется только соблюдать определенную осторожность.
– Я даже не знаю, что такое эти ваши фейерверки и судить насколько они сложны не могу. – Кажется, Греппа ужасно раздражала вся эта неопределенность. Он чувствовал, что оказывается во всем этом действии лишним, что не могло его не задевать. Виктор первым сообразил в чем дело.
– Грепп, – успокаивающе заметил он. – Не злись.
– Я не злюсь. Просто ужасно раздражает все это. Чувствуешь себя пятым колесом. Вот объясни мне, откуда этот мальчишка, у которого еще все губы в молоке…
Услышав подобное, Алур зашипел от злости, но Виктор довольно чувствительно толкнул его в бок и мальчишка счел за лучшее промолчать.
– …так хорошо разбирается во всех этих механизмах? Эти пушки, станки, гигантские домны, эти таинственные фейерверки. Ну не верю я, что ребенок мог все это изобрести походя, когда в этом возникает нужда! Может опять ты его на свет выталкиваешь, а сам в тени? Но ведь и ты ненамного старше! И ты еще удивляешься, что меня все это злит? А тебя бы не злило, когда из тебя стали бы делать дурака?!
Виктор и Алур тревожно переглянулись.
– Мы поговорим об этом после этого митинга, – пообещал Виктор. – Кажется, пришла пора правды.
– Ты уверен в этом? – озабоченно спросил Алур.
– Грепп прав, Алур. Мы не можем больше продолжать в таком же духе и требовать от него чтобы он прислушивался к нашим советам.
Алур пожал плечами.
– Дело твое. Ты командир.
– Насколько я понял, – сухо произнес Грепп, – вы только что договорились рассказать мне правду после этой церемонии? Что ж, благодарю. Лучше поздно, чем никогда.
Виктор успокаивающе дотронулся до руки Греппа.
– Не злись, Грепп. Когда услышишь правду, то ты сам поймешь, что мы не могли рассказать все раньше. Ты бы просто не поверил бы нам.
– В таком случае, почему ты уверен, что я поверю тебе сейчас?
