Попадись Ивану автор этого лозунга, он сообщил бы пачкуну, что слово – не воробей, и предложил бы для начала поколотить служебную кавказскую овчарку с пятого этажа. А потом – чемпиона города дзюдоиста Чесебиева с четвёртого. Или наоборот…
В квартире царил несколько пыльный, но всё же порядок. Даже серебряный череп гиббона никто не упёр. Иван забросил в угол рюкзак, переоделся в сухое и первым делом отправился к соседке снизу, сердобольной старушке, согласившейся на время его отсутствия присмотреть за Жириком.
– Уж ты забирай его, батюшка, побыстрее, – сказала Скудину соседка и, плюнув, троекратно перекрестилась. – Да рази ж это у тебя птица Божия? Как есть Навуходоносор с клювом! И матерится, и дерьмо своё, то есть кало, гребёт нещадно и на стороны мечет. Меня костерит, кошку костерит, невестку кроет по-чёрному! Да мы-то что, мы уж ладно, так ведь внучка моя, она ж вообще девочка нецелованная, ей такое и слушать-то несовместно…
Имелась в виду та самая «фройляйн Ангелика», что загорала на балконе без лифчика и чьи костлявые ключицы оскорбляли мужские чувства Ивана.
– Спасибо превеликое, Дарья Дмитриевна. – Кудеяр, смущаясь, взял клетку с попугаем и начал поспешное отступление. – Не держите сердца, пожалуйста. Он не со зла…
– Не со зла, не со зла! – Жирик на прощание подкинул помёта и дружески махнул крылом. – Старая сволочь! Старая сволочь!
– Я тебя, гад! – Скудин так тряхнул клетку, что попугай испуганно поперхнулся.
– Да ты, батюшка, так его заикой оставишь, – тотчас вступилась за квартиранта старушка.
– Извините ещё раз, Дарья Дмитриевна, – смиренно покаялся подполковник.
Жирик обиженно нахохлился и для разнообразия промолчал. Поднимаясь к себе, Кудеяр совестливо косился на пернатого матерщинника: «Может, я его действительно?..» Он представил, как будут выглядеть различные перлы словесности в исполнении попугая-заики, и ему стало смешно.
Следующий визит его был к соседу сверху, морскому капитану в отставке, взявшему на себя заботу о декоративной крысе Вальке.
Вот тут его ожидало настоящее потрясение.
Животное, приветственно потянувшееся к нему из коробки, было, вне всякого сомнения, Валькой. Но, Боже правый, до чего изменившейся! Во-первых, бывший подводник так её откормил, что она сделалась как минимум вдвое крупней прежнего. Во-вторых, крыса по какой-то таинственной причине перелиняла, капитально сменив масть, и из нарядной декоративной превратилась в самую классическую чёрную, холерно-чумную. А в-третьих… Вальку окружал многочисленный приплод, и бусинки смышлёных глаз крысы блестели материнским счастьем.
– Ты, Иван Степаныч, не серчай, не доглядел я. И где только кавалера нашла?..
Подводник был лысый, как колено. Он жил бобылём, деля квартиру с отставным корабельным котом. С того же атомохода и тоже лысым. По словам капитана, кот был особой голой породы – «донской сфинкс», а что касается его самого, то у них в роду все мужчины рано лысели. Так что пресловутая радиация была решительно ни при чём. «Ну да, верю я тебе, как же. Сам небось в темноте светишься, вот и Вальку мою облучил…»
– Не иначе, кавалера ей твой кот в зубах приволок. – На полном серьёзе чувствуя себя дедушкой, Иван поблагодарил подводника и, уже окончательно попав домой, основательно забрался под душ – слава Богу, горячая вода не пульсировала и была нормального, без преобладания ржавчины, цвета. Кудеяр мылся долго и с наслаждением. Потом отварил пельменей, поел, разобрал вещи, вытер пыль, почистил клетку Жирику… Старательно загружал руки, чтобы думать поменьше. Получалось плоховато. Запустив стиральную машину, Кудеяр вернулся на кухню и включил телевизор. Будем развлекаться.
По первой программе передавали новости: «Убили… взорвали… теракт… резня в Македонии…» Иван хмуро надавил кнопку дистанционника. Зазвучал женский эквивалент «козлетона»: по второй программе шёл сольный концерт киноактрисы Сидоровой. Скудин, ни эстрадой, ни кино вообще-то не увлекавшийся, конкретно Сидорову не любил до смерти и не мог взять в толк, кто первый придумал, будто она – большая актриса. Не говоря уже о певческих данных.
Третья программа осчастливила его мыльным сериалом. «Ты знаешь, Ракель, твоего Альберто вчера видели в ресторане с…»
И вот так – все четырнадцать каналов, чтоб их разорвало. Только на одном Ивану попался древний, очень милый советский мультфильм. Да и тот кончился через минуту.
Чувствуя, что начинает звереть, Иван вырубил звук и потянулся к телефону. А впрочем… кому он собирался звонить? Монохорд с Пархатым явятся только завтра, а Глеб и Марина не услышат, сколько ни жми на телефонные кнопки… Палец между тем проворно набрал номер Риты-Поганки, сам собой всплывший в памяти. «Сестрёнка…» А что?!! Вот сейчас он поговорит с ней, а потом высвистает на улице частника и заявится в гости, как тогда. С тортом и кагором. Только не на задворки Бассейной, в зловещую тень «Гипертеха», а на благополучную Красноармейскую… Выяснит, кто это там таким басом лаял прошлый раз в трубку… Проверит заодно, бросила ли курить, как он ей велел…
Минуту спустя Кудеяр свирепо хмурился и сам готов был отправиться за сигаретами в ближайший ларёк. К телефону никто не подходил. Возле уха звучали длинные гудки, холодные, равнодушные. Куда-то подевалась и сама Рита, и бабушка Ангелина Матвеевна, и даже неугомонный престарелый сосед. Скудин опустил трубку, пытаясь сопротивляться внезапно накатившему ощущению жути. Что-то произошло. Мгновенная и тотальная эпидемия. Нейтронная бомба сразу на всех, и мир вымер. Сделался безлюдным, как обратная сторона Луны…
И в это время телефон зазвонил сам. Вот так примерно в импортных «ужастиках» и раздаются звонки с того света. Иван даже помедлил секунду, прежде чем снять трубку. Но всё-таки снял.
– Иван Степанович? – услышал он голос Марининого отца. – Иван Степанович, извините, я вас там от ужина не отрываю?..
Господи, как же обрадовался ему Кудеяр. Город за окном снова заселялся людьми, медленно выплывая из небытия.
«Бду, бду, бду!»
– Ну, кисонька, давай. Ещё разик!
Веня показывал Коту Дивуару кусок аппетитнейшей краковской колбасы, однако тот упорно игнорировал все призывы. Отвернулся и с вальяжным видом улёгся на полу, только кончик хвоста нервно подёргивался. Хватит, мол, третий дубль! Сколько можно? Достали! Где молоко за вредность?.. Придумали, понимаешь, фигню – жилетку на трёх пуговицах, очень удобную с их точки зрения. И добро бы просто жилетку, так на ней ещё карман, а в кармане железяка! Весом никак не меньше полутора фунтов. И вот он, Кот Дивуар, бегай им с ней туда-сюда, словно в цирке дедушки Дурова! Да ещё поворачивайся по команде!.. Налево-направо!.. Ну уж нет, ни один уважающий себя кот этого не делал, не делает и делать не будет. Даже у Куклачёва, укротителя вольных мышеловов, которого Кот Дивуар про себя считал живодёром…
Веня Крайчик отложил колбасу, взял кота под микитки и вместе с жилеткой и прочим поднял к самому своему лицу.
– Оцарапает… – предостерёг Альберт. И сморщился так, словно рыжий свободолюбец уже оцарапал, да не Веню, а его самого.
Веня только нетерпеливо мотнул головой.
