мальски приличного ужина, и тогда Тор, не скупясь, вывел во двор и зарезал своих рогатых скакунов. Он велел хозяевам сварить мясо, только предупредил, чтобы не повредили костей. Их он приказал складывать на шкуры козлов, растянутые возле стола. Вышло, однако, так, что хозяйский сынишка, натерпевшийся голода, не устоял перед искушением и расколол бедренную кость козла, чтобы полакомиться мозгом. Утром Тор освятил кости и шкуры своим боевым молотом, и козлы тотчас ожили и встали как ни в чём не бывало. Когда же Тор хотел вновь запрячь их в колесницу, выяснилось, что один из скакунов захромал. «Не сносить нам головы», – испугались хозяева и вместе с детьми кинулись в ноги разгневанному гостю. На их счастье, Бог Грозы был хотя и гневлив, но не злопамятен и отходчив. Он пощадил людей, нарушивших его запрет, и оставил у них козлов выздоравливать. Дети же, Тьяльви и Рёсква, стали его спутниками и в дальнейшем помогали ему в битвах.
Коровы
Уже говорилось о том, что, согласно скандинавской языческой мифологии, самого первого разумного жителя только что образовавшейся Вселенной, пращура Богов и людей, «вылизала» из солёного камня корова Аудумла. Случайно ли это? Если внимательно присмотреться к мифологическим представлениям других народов, то оказывается, что не случайно.
Учёные пишут, что образ «молочного изобилия» присущ многим индоевропейским религиям и всюду служит синонимом райского благоденствия. Вспомним хотя бы русские «молочные реки в кисельных берегах». Древнеегипетский Ра, Бог Солнца, по некоторым версиям мифа поднимался из океанских вод на небесной корове. Чтобы на высоте у коровы не кружилась голова, Ра пришлось создавать особые божества. По другим египетским сказаниям, само небо было преображённой коровой по имени Метуэр. А в древнеиндийском, древнегреческом и латинском языках слово, обозначавшее коровье вымя, означало в то же время «плодородие», «изобилие»…
Одна из скандинавских легенд упоминает храброго и воинственного предводителя викингов, который более всех Богов чтил любимую корову, по-видимому, считая её новым воплощением Аудумлы. Предание гласит, что он повсюду возил её на своём корабле, «ибо считал полезным постоянно пить её молоко».
Зимой крупный рогатый скот содержали в хлевах и, как уже говорилось, порою подкармливали до весны рыбьими головами. Хлев мог стоять в стороне от жилого дома (особенно у знатного человека, которому «не пристало» такое соседство), а мог и непосредственно к нему примыкать и даже соединяться входом, чтобы не надо было идти через двор. Сохранился рассказ о том, как человек, шедший мстить за обиду, пробрался в дом врага именно через хлев. При этом, чтобы показать свою смелость, он связал попарно хвосты всем стоявшим там коровам. Поэтому сказание упоминает их количество: с каждой стороны хлева стояло по тридцать коров. Подобное стадо считалось в порядке вещей, ведь «большая семья», которой оно принадлежало, была, как мы помним, весьма велика, а продукты животноводства играли в питании первостепенную роль.
Писатели и кинематографисты почему-то считают, будто викинги, усаживаясь за стол, только и делали, что «поедали жареное мясо целыми тушами». О том, что «диета» викингов была скорее рыбной, нежели мясной, уже говорилось. Добавим теперь, что она была ещё и молочной. О том, в каких количествах получали и перерабатывали молоко, говорит хотя бы такой факт. В одном из древних сказаний повествуется, как враги пытались поджечь дом главного героя, а сидевшие внутри успешно заливали пожар… молочной сывороткой! В другом случае персонаж вообще пересидел аналогичный пожар, забравшись в здоровенный жбан всё с той же сывороткой…
Весной четвероногих выпроваживали на подножный корм: сперва около дома, а несколько позже – на отдалённые пастбища. Учёные пишут, что такое обыкновение установилось в Скандинавии к началу эпохи викингов, во всяком случае, не ранее VII–VIII веков. В Норвегии эти пастбища располагались на горных лугах и назывались «сетер». Их не разгораживали заборами, и никто не должен был прогонять чужих коров, приберегая лучшую траву для своих. Сетер считался общим владением. «Рога здесь встречаются с рогами и копыта с копытами», – образно говорил древний закон.
Скот проводил на пастбище целое лето. Там за ним присматривали пастухи, в обязанности которых входила и переработка молочных продуктов. Возня со скотиной не считалась чисто мужским или чисто женским занятием. С другой стороны, для лазания по горам требовались крепкие молодые ноги, поэтому на сетеры со стадами отправляли в основном молодёжь. Надо ли говорить, что парни и девушки во все времена умудрялись сочетать тяжёлую работу с развлечениями, танцами, играми и, конечно, знакомством? Сетеры оказывались едва ли не единственным местом, где могла собраться вместе молодёжь из разных общин. Пастухи строили на сетерах домики для ночлега, и в этих домиках порою устраивались настоящие посиделки. Этот обычай сохранялся в Норвегии ещё в начале XX века.
Куры
Но если мир, так сказать, начался незлобивой кормилицей-коровой, то надвигающийся конец Вселенной, по мнению древних скандинавов, провозгласит пение воинственных петухов. Должны были разом закукарекать три чудесных петуха: «кочет багряный по имени Фьялар» – в стране великанов, «петух чёрно-красный» – у врат подземного царства мёртвых и петух Гуллинкамби – в Асгарде, стране Богов. Имя этого последнего переводится как «Золотой Гребешок».
Петух, возвещающий звонким криком восход солнца, испокон веку считался «живыми часами»: вспомним выражение «до первых петухов» и ему подобные. «Птица, которая смеётся на рассвете», – вот как называют петуха австралийские аборигены. Во многих мифологиях он выступает не только как глашатай солнца, но и как его «проводник» – и в годовом, и в суточном цикле. Петух приветствует ежедневное «рождение» солнца, значит, кому, как не ему, воспеть и его гибель во время конца света? Благо петух, в особенности рыжий, считался не только спутником солнца, но и его земным воплощением, равно как и символом земного огня (достаточно вспомнить всем известное выражение о поджоге: «пустить красного петуха»).
С этим связана знаменитая способность петуха своим криком разгонять нечистую силу: во всех мифологиях нечисть до смерти боится огня, тем паче солнечного света. Скандинавские легенды повествуют о злых существах, карликах и великанах, которые, будучи застигнуты рассветом, обращались в камень.
Заметим также, что, согласно скандинавской мифологии, Вселенной, погибшей под крик петухов, предстояло вскоре возродиться ещё более прекрасной и исполненной жизни. Это вполне согласуется с традиционным представлением о петухе как о вестнике воскрешения из мёртвых, ведь солнце, как известно, «умирает» и «воскресает» каждые сутки, не говоря уже о годовом круге. Не случайно и в христианские времена изображения петуха (нередко перемежаемые символами солнца) помещают на могильных надгробиях и крестах, фигурки петухов венчают кресты на шпилях католических соборов.
«Огненно-солнечной» природе петуха, по мнению наблюдательных древних людей, полностью соответствовала его агрессивная сексуальность. Даже и в наши дни назвать мужчину «петухом» значит охарактеризовать его как человека не только задиристого и воинственного, но и любвеобильного. Подробнее об этой стороне мифологических представлений о самцах животных рассказывается в разделе «Козы». Здесь же отметим, что важную роль играл не только пол животного, но и его цвет. В мире Богов не случайно поёт Золотой Гребешок, у великанов – «кочет багряный», а в подземном царстве – петух мрачного чёрно-красного цвета. Чёрный цвет издавна связывался в народном сознании с подземным миром, с мраком и смертью. Если «золотой», то есть огненно-рыжий, петух был однозначно символом солнца и огня, то чёрных петухов, как и козлов, на Руси посвящали Водяному – духу воды…
Кошки
Древние скандинавы держали у себя дома породу кошек, имевшую, как пишут специалисты, довольно своеобразный окрас: в основном белый, с рыжим пятном на крупе у основания хвоста. Самое интересное, что гены, определявшие именно такую окраску животных, оказались очень устойчивыми. С тех времён, когда викинги совершали свои походы, минуло целое тысячелетие, но кошки подобной породы и до сих пор живут буквально во всех местах, где бывали
