майор невольно обернулся, ища взглядом камеру. Но камеры не было. Ветер приносил из деревни запах навоза и дыма. Под ногами чавкала размокшая от недавнего дождя земля. Впереди высился замок – самый настоящий.
– Покричать им, что ли? – вслух подумал Макроуэн. – Во Вьетнаме было проще…
Дверь отворилась.
Обри смотрел на широкие створки ворот, и только негромкие голоса и звон оружия заставили его перевести взгляд. Чуть в стороне от арки в стену была вделана дверь – небольшая, в человеческий рост, – и из нее один за другим выходили люди.
Стоявший рядом с Обри морпех поднял винтовку, и майор ударил его по рукам.
– Майор! – шепотом воскликнул солдат. – Эти уроды, они убили…
– Рядовой – смирно! – рявкнул Обри. – Мы пришли вести переговоры! И мы не стреляем в парламентеров!
– А они об этом знают? – пробурчал кто-то за спиной вытянувшегося в струнку морпеха.
Но местные, судя по всему, знали – или просто не решились нападать на чужаков. Во всяком случае, большинство из них осталось у замка, растянувшись вдоль стены. К вертолетам двинулись пятеро, и только у двоих на поясах висели мечи – скорей, решил про себя Обри, как знак высокого положения.
Обри глядел на туземцев во все глаза. Ему еще не приходилось сталкиваться с местными жителями, хотя майор успел насмотреться фотографий, нащелканных сначала в расстрелянной деревне, а потом и в другой, подальше, куда морпехи вошли, чтобы наладить отношения после первоначального фиаско, но встретили лишь взгляды исподлобья и упрямо-старательное непонимание. Обри знал, что местные похожи на людей… но ему не пришло в голову, что туземцы так будут от людей отличаться.
В чем состоит это отличие, он затруднился бы сказать. То ли здешние обитатели: выглядели по-другому, то ли иначе вели себя, то ли отличие таилось глубже… то ли страх и неприязнь, которые майор невольно испытывал к этим людям, окрашивали его восприятие. Но даже будь высокий худощавый мужчина, вышедший из замка первым и теперь смело приближавшийся к замершим по сторонам дороги вертолетам, облачен в мундир американской армии, Обри не принял бы его за своего.
Не доходя до вертолетов шагов тридцати, парламентеры застыли.
– Кажется, они ждут нас, – предположил Обри. Макроуэн двинулся вперед, но тут же остановился.
– Рид, Боллингтон – прикройте меня, – бросил он через плечо. – В случае предательства со стороны противника – огонь без приказа.
Выписанный из дома лингвист, которому полагалось изучать местное наречие, засеменил следом. Пока что его словарный запас ограничивался восемью выражениями, причем переводчик серьезно подозревал, что шесть из них являются нецензурными, но он надеялся в ходе переговоров серьезно его пополнить.
В оптический прицел туземцы были видны прекрасно. Крис Рид разглядывал то одного, то другого, стараясь успеть до того, как подполковник с адмиральским адъютантом подойдут к ним вплотную.
Все пятеро были на удивление хорошо одеты – гораздо лучше, чем все, кого Крис успел увидеть в злосчастной деревеньке. Кожа, добротное сукно, белые полотняные рубахи – нет, это определенно не забитые крестьяне. Да и солдаты, поджидавшие под замковой стеной, явно понюхали пороху… хотя нет, какой, к черту, порох? Если бы местные знали порох, этот замок долго не простоял бы. Но каждый солдат одет в стальную кирасу и вооружен мечом…
Лица парламентеров были совершенно бесстрастны. Только один, молодой парень в рыжем кафтане, державшийся чуть позади остальных, не мог сдержать возмущения и гнева.
«Что же, – подумал Крис, – я его понимаю. Если бы зеленые человечки с Марса высадились у меня в Аризоне и, не разобравшись, вырезали какой-нибудь городок, мне тоже не захотелось бы с ними вести переговоры. Разве что через прицел, языком свинца».
Возглавлявший группу тощий тип в черном заговорил – на своем языке, но, к изумлению Криса, подполковник ему ответил. Снайпер испытал нечто вроде уважения к начальству – когда и откуда только успел Макроуэн выучить здешнее наречие?
– Ши-и, – прошипел растяжно главный туземец, и одновременно с этим Обри почувствовал, как незримые пальцы проникают в его сознание, вкладывая значение в звук. «Ши» – демоны, пришельцы.
– Зачем вы явились,
Макроуэн помедлил с ответом. Он, как и Обри, считал, что поначалу дипломатические переговоры пойдут вяло из-за языкового барьера и у американцев будет время поразмыслить над самой перспективной стратегией. Необходимость действовать немедленно сбивала подполковника с толку даже сильнее, чем телепатия, которой явно владели туземцы.
– Мы пришли предложить вам… возмещение… – ответил он по-английски, надеясь, что местные гуки его поймут. Хотя какие они гуки – типичные европейцы, белая раса. – За самоуправные действия наших солдат.
– Ты хочешь сказать, ши, что ваши воины, точно разбойники или ырчи, – последнего слова Макроуэн не понял, но в мозгу его возник образ безобразно уродливого варвара – дикаря даже по местным, не слишком высоким меркам, – готовы убивать каждого на своем пути?
Тип в черном презрительно хохотнул.
Возмущение захлестнуло Макроуэна жаркой волной, но подполковник постарался его не выказать. Видно, не слишком преуспел – стоявший за плечом человека в черном мужчина, чье лицо скрывалось под капюшоном плотно запахнутого буроватого плаща, нашептал своему боссу на ухо что-то такое, отчего тот чуть смягчился.
– Мы – не дикари, – резко бросил подполковник. – Виноват один человек – тот, кто отдал приказ рядовым солдатам. Он наказан.
– Я хочу видеть его тело, – спокойно ответил туземец.
Обри Норденскольд шумно вздохнул.
– Что значит – тело? – переспросил Макроуэн вполголоса.
– Я хочу знать, действительно ли он умер и насколько мучительной была его смерть, – с жутковатой прямотой ответил тип в черном. – И быстро, покуда я еще могу поднять его и спросить.
– Этот человек жив, – отозвался подполковник. В голове у него проскользнула идейка попросту обмануть туземца, подсунув ему какой-нибудь бесхозный труп со следами пыток, но он отбросил ее – если здешние жители могут проникать в чужие мысли…
– Тогда отдайте его мне, чтобы правосудие свершилось, – предложил туземец.
– Нет! – воскликнул Макроуэн даже прежде, чем осознал, что именно черный понимает под правосудием.
– Тогда чем вы собрались расплачиваться со мною за жизнь моих подданных, ши? – вопросил туземец звонко и монотонно. – Серебром?!
В глазах его бушевала такая ярость, что Макроуэн отшатнулся бы, если б не боялся потерять лица.
– Этот человек, – проговорил он как мог невыразительно, – наказан по нашему закону. Мы не отдаем своих людей на расправу… чужим. Мы готовы заплатить за убитых…
– Вергильд, – подсказал Обри.
– Именно, – Макроуэн недовольно покосился на него. – Сверх этого мы не
